⇚ На страницу книги

Читать Младенец Фрей

Шрифт
Интервал

Пролог

Январь 1992 г

Леонида Саввича не насторожило то, что дама, назвавшаяся Антониной Викторовной («Зовите меня просто Антониной или даже Тоней»), позвонила ему на работу. А ведь стоило задуматься: телефон сменили всего неделю назад, даже Соня его не знала.

Антонина Викторовна сказала, что звонит по просьбе его бывшего соученика, брат которого умер месяц назад, оставив коллекцию марок. А в семье соученика, который, правда, давно отъехал в другую страну, хранится память о том, что Леонид Саввич – выдающийся филателист и добрейшей души человек.

«Ну что вы, как можно, – сказал тут Леонид Саввич, – я отлично помню соученика Геннадия, неужели он отъехал за рубеж? Если я могу помочь, то буду рад, только учтите, что я стеснен материально, может быть, вам лучше обратиться к более состоятельным филателистам, я готов дать вам телефон моего коллеги…»

«Ну нет, нет и еще раз нет, – возразила Антонина Викторовна, – покойный настаивал, чтобы обратиться именно к вам, он так вам доверял. Впрочем, и сумма может быть невелика, вы даже заработаете на этом».

«Как можно, как можно! Разве речь идет о наживе?»

«Нет, речь идет о гуманитарной помощи».

Смех у Антонины Викторовны был молодой, задорный, какой бывал по радио в комсомольских передачах.

«А далеко ли ехать? – спросил Леонид Саввич. – У меня нет своего транспорта, и супруга хворает, мне надо будет еще пойти по магазинам. Позвоните на той неделе, я буду рад».

Конечно, в сердце Леонида Саввича шевельнулся коллекционный короед: а вдруг от неведомого брата забытого однокашника остались сокровища, собранные еще дедушкой? Но Леонид Саввич привык не верить в счастье. Счастье всегда доставалось кому-то еще, а он лишь глядел на удаляющиеся красные кормовые фонарики.

К тому же у Леонида Саввича был большой жизненный опыт, и он знал наверняка, что выказывать излишнее любопытство, страсть, нетерпение – может оказаться роковым. Поспешай не торопясь, как учил Блехман.

Но Антонина Викторовна сама взяла дело в свои руки.

Ничего подобного, сказала она. Поездка займет всего ничего, альбомы у нее с собой, в гостинице «Украина», тут она остановилась проездом. Разве она не сказала еще, что брат умер в Костроме? Да, именно в Костроме. «Гена не говорил вам, что они родом из Костромы? Ну вот, а вы запамятовали. Я за вами заеду и отвезу. Дело пустячное, вы успеете домой колбаски купить».

«Но я еще не кончил работать».

«Когда кончаете? В шесть? А в пять уйти сможете? В виде исключения. Скажите, что врача к жене ждете. Я буду вас ждать у входа в институт».

И Леонид Саввич, разумеется, сдался.

* * *

Леонид Саввич вышел из института в пять десять. Не хотел задерживать даму. Воображение, не очень развитое у Леонида Саввича, тем не менее нарисовало ему портрет незнакомки – учительница из Костромы, молоденькая, в толстых очках, одетая в длинное, еще мамино пальто…

Он вышел на улицу Красина.

Остановился, сделав несколько шагов вперед, вдоль голых колючих кустов. Справа нагло и недоступно улыбалась Джоконда – там во дворе располагалось казино ее имени. Недавно открылось. Страна катилась к капитализму, это не очень нравилось Леониду Саввичу, потому что у него не было свободных денег и Сонино лечение тоже тянуло из семьи последние соки.