Летний июльский вечер, обещал быть погожим. Высоко в небе, там, где вдали красовались заброшенные, недостроенные высотки многоэтажек, между раскидистыми деревьями неуёмно резвились стрижи, а на клумбах цветов, разбросанных витиеватым рисунком вокруг летней веранды кафе, мирно порхали разноцветные бабочки. Тишину и покой райской идиллии лишь изредка нарушали шуршащие по сухому гравию дорожек, просыпанных между клумбами, человеческие шаги. Да весёлый, иногда детский смех гуляющих в некотором отдалении отдыхающих в парке людей. С десяток высоких молодых парней спортивного телосложения, одетых, не смотря на погоду, в короткие кожаные куртки и синие спортивные костюмы, не спеша расхаживали по ним, словно ястребы, зорким взглядом осматривая окрестности нервно поглядывая в сторону прохожих. В то время, как на веранде, среди мелькавших то и дело официантов, суетившихся вокруг круглого массивного стола, сделанного неизвестным мастером из красного дерева и уставленного всевозможными блюдами преимущественно из мясного меню, да креплёными напитками из водки, в витых из толстых ивовых прутьев креслах, удобно расположились те, ради кого и устраивалась эта идиллия. По всему было видно, что они давние знакомые, или даже приятели. Один, похожий на тюремного пахана, в разноцветной рубашке, выглядывавшей из-под красного пиджака, с лысеющей головой и закрытыми веками на коих красовались синие буквы в виде надписи «Не буди». Разомлев от летней жары и откинув на спинку кресла правую руку, где вырисовывалась другая надпись, в виде дуги под солнцем, с броской кличкой «Якут», терпеливо ожидал последнего штриха услужливых официантов. А второй, в не менее яркой футболке, с массивными, волосатыми ручищами, изрисованными вдоль и поперёк наколками, и лицом, напоминающим средневекового разбойника. Выпучив огромные глазищи, он с любопытством осматривал стройные ножки молодой девушки разливающей напитки в хрустальные фужеры.
– Сева! А ведь замутил я отсюда!
Не открывая глаз, медленно процедил первый.
– Да ну?
Тягуче пропел второй, взглянув на товарища.
– Сегодня нам, Сева, подадут угря жаренного на углях. Ты пробовал когда-нибудь это изысканное блюдо?
Меняя тему, поинтересовался пахан.
– Нет!
Коротко ответил ему приятель. Вернувшись к зрительному удовольствию.
– А кто тебе такое погоняло накинул? Почему Лось, а не медведь или лев? У меня вот всё просто, Якут. Потому что я десятку там отбарабанил.
Не утруждая себя посмотреть на собеседника, вновь спросил пахан. Сева, оторвав наконец-то, взгляд от ног официантки, повернул голову в сторону говорившего и пробурчал;
– На тюрьме, смотрящий! Меня поначалу к отморозкам кинули. Я и разнёс эту хату.
– Ха, ха, ха!
Весело заржал его приятель. После чего, открыв веки, мутным взглядом посмотрел на Лося и серьёзно вымолвил;
– Не стать тебе вором Сева, потому что Лось валежник ломает.
Тот непонимающе посмотрел на товарища, но видимо, поразмыслив, тактично промолчал. А между тем, официанты, сделав своё дело, удалились и Якут, взяв в руки рюмку, наполненную холодной водкой, промычал;
– Ты всё сделал, как я тебе говорил?
– Да! Концы в воду! Я же тебе рассказывал об этом!
Подтвердил Лось, берясь за фужер.