ЗАПЕВ
Бывает в ночи минута, когда мир замолкает. Уходят до срока в норы свои звери, замирают птицы в гнездах, даже ветры и реки не смеют нарушить великую Тишину. Поднимись на самый высокий холм в округе. Ляг на землю. Обними небо. И внимай. Если ты мудр и умеешь слушать, то скоро различишь, как поют в ночи веретена. То ткут судьбы человеческие Вещие Пряхи.
Это правда, потому что так говорят и нордры, и смолены. Даже герумы, давно забывшие корни свои, смотрят порой на прядущих женщин, будто пытаясь что-то вспомнить.
Смолены говорят, что прях две, и зовут их Доля и Недоля. Нордры же называют трех вещих сестер – Урд, Верданди и Скульд, и имена эти означают Судьба, Становление и Долг.
Крутятся, жужжат веретена. Мотаются на них нити жизней человеческих, то ровные и гладкие, то путаные и непрочные. В какой узор сплетутся они, в какие узлы завяжутся? Кто знает…
Я ходила на берег – гордая и смелая.
Возвратилась с берега не я…
В. Белшевица
Звук шагов грохотом отскакивал от вымощенного медными листами пола и, пометавшись меж каменных сводов, несся дальше по коридору. Никто не подкрадется к покоям императора незамеченным.
У дверей замерли стражи. Пятый пост от начала коридора. Бесстрастные лица, немигающие взгляды, мускулистые руки, сжимающие древки алебард. Они не будут скрещивать оружие перед тем, кто осмелится не остановиться за семь шагов и громко назвать свое имя и заветное слово, нет, заточенные до волосяной тонкости полумесяцы лезвий просто снесут приблизившемуся дерзкую голову.
Человека в длинном балахоне цвета запекшейся крови стражи пропустили, не дожидаясь пароля. Они знали его. Именно он привел их сюда и дал приказание.
Замочная скважина в двери, с виду совсем обычная. Чуть не половина добрых жителей Лагейры носит с собой ключи от таких замков. Но если кто-то вздумает пошуровать в замочке или непочтительно постучать в монаршую дверь топором, упавшая сверху тяжелая решетка мгновенно успокоит его. Еще четыре таких же скрыты в потолке коридора. Стражи легко опустят их при первом признаке опасности.
Только три человека знали, как справиться с хитрым замком. Император Урбан. Великий Магистр Братства Ревнителей Истинной Веры. Раньше еще знал мастер Кронк, творец ловушек. Где теперь умелец, где дом его и мастерская? Пожар. Никто не успел спастись. В кузницах это бывает, шальная искра. Но говорят, что в дом мастера Кронка ударила молния… Слишком искусен был, слишком часто глядел в недозволенные книги, слишком долго испытывал терпение Божье…
Нарочно несмазанные петли пронзительно взвыли. Две тени мелькнули по углам покоев, два человека бросились в тайные ходы, на миг открывшиеся и снова слившиеся со стенами. Великого Магистра зеркала не обманут.
Встать посреди комнаты, руки на виду, пусть император приглядится, пусть поймет, кто перед ним. И сам выйдет из укрытия.
Край мехового одеяла, укрывающего широкое ложе, чуть шевельнулся. Не смотреть туда. Пусть вылезет, подойдет со спины, как ему кажется, неслышно и незаметно.
– Кто ты?!
Меж лопаток уперлось острие кинжала.
Руки императора сильно дрожат. Балахона не жалко, но он может разрезать дорогую куртку.