Читать Дорога домой
Шрифт
Интервал
Иллюстратор Андрей Барбарович
© Екатерина Тишанинова, 2019
© Андрей Барбарович, иллюстрации, 2019
ISBN 978-5-0050-2236-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«А я рисую море. Каждый день…»
А я рисую море. Каждый день.
С упорством капли, продолбившей камень.
То море, где играют свет и тень,
Где виден от и до рассветный пламень.
Я не художник. Ни одна волна
Не дышит жизнью, не горит закатом,
Прозрачным светом неба не полна,
Она кричит уродливым плакатом.
А я рисую… Кромку небосвода,
Свет сверху, темноту в глубинных водах.
Не ем, не сплю, сама уже как тень.
Хоть в море есть и счастье, и свобода,
Я их не обрету – не та порода.
И всё-таки рисую. Каждый день.
«Я люблю этот город огромный…»
Я люблю этот город огромный
За дороги, деревья, мосты,
За характер, слегка вероломный,
И за то лишь, что в нём живёшь ты.
И за пылью наполненный воздух,
И за рваные неба края,
И за то, что ты смотришь на звёзды,
Вероятно, на те же, что я.
Я люблю этот город, но всё же
Жить на свете не будет легко.
И никто мне ответить не сможет,
Почему же ты так далеко?
Он рекой посредине распорот,
И не сделаешь с ним ничего…
Я терпеть не могу этот город,
За громадную площадь его!
СТО ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА
Я сдержу своё обещание,
Хотя мне ни к чему совсем
Данный нами обет молчания
Непонятно кому и зачем.
А молчание – как пророчество,
Что не понял бы человек.
Это было моё одиночество
Затянувшееся на век.
Одиночество по-есенински,
Когда всё и всему – равно,
И за далью – забытый Ленинский,
И рябина стучит в окно.
Одиночество – вещь упрямая,
Стережёт, как голодный тигр.
Мы играем в молчанку – самую
Издевательскую из игр.
Чтоб исполнилось всё пророчество,
Мы её до конца пронесём…
А мои сто лет одиночества
Для кого-то – неделя. И всё.
ЛЕТУЧИЙ ТРОЛЛЕЙБУС
Что день – то загадка, шарада и ребус,
Их все разгадать ты бы вряд ли сумел.
Вчера появился летучий троллейбус
Над городом, занятым множеством дел.
Рога и колёса зелёным светились,
Он звёздно искрился, по небу летя.
И люди всё бросили, остановились
И замерли, в небо ночное глядя.
Пронёсся над городом, словно комета.
Пропал, взбаламутив застывшую жизнь.
И только об этом кричали газеты:
«Сенсация!!! Взмыли троллейбусы ввысь!»
Вещали о нём джентльмены и леди,
Им вторил любой телевизор весь день.
О нём дотемна говорили соседи
На лавочках, где зацветала сирень.
О том, как рассыпал он звёздную крошку,
Откуда он мог бы лететь, и куда…
А он, прочертив в тёмном небе дорожку,
Навеки исчез, не оставив следа.
«Растрепались на миражи…»
Растрепались на миражи,
Разлетелись обрывки снов…
Объясни мне, как можно жить
В этих дебрях дежурных слов?
Объясни мне, как можно петь
В этом омуте серых дней?
Объясни мне, куда лететь,
Если небо полно камней?
Объясни мне, о чём мечтать
В этой комнате без углов?
Чтобы нитку судьбы связать,
Не хватает морских узлов.
Объясни мне, куда звонить,
Если кто-то украл мой мир?
Объясни, что теперь ценить,
Если разум затёрт до дыр?
Посмотри, за моим окном
Вместо неба – глухой тупик.
Объясни мне, кому знаком
Замыкающий вечность миг?
Как случилось, что это есть?
Ко всему равнодушен свет…
Объясни мне, зачем я здесь,
Где и времени больше нет?
«Мне не жить из-за этой печали…»
Мне не жить из-за этой печали…
Как же холодно в мире утрат!
Ветры дуют, так, как задували
Двадцать девять столетий назад.