Читать ОДИНЖ. Книга I. Пособие по выживанию для Бессмертных…

Десять шагов… Десять шагов в кромешной тьме, под опаляющими лучами солнца. В звенящей тишине среди сутолоки просыпающихся улиц, криков людей и визга машин. Говорят, трудно делать два дела одновременно, еще сложнее три и более… Нет. Гораздо сложнее не делать ничего. Не думать, что делаешь и совершать очередной шаг. Не думать, как деревенеющие пальцы скребут по дверной ручке, пытаясь понять, что с ней делать. Не думать, как дверь скрипит несмазанными петлями, а кожу лица приятно холодит сквозняк. Не думать, что сквозняк пахнет книжной пылью. Вообще не думать, пока Он в моей голове. Пока холодные мерзкие пальцы цепляются лапками за мозг, словно клещ, что вместо крови высасывает душу. Не думать, пока непонятный звук не ворвётся в глухие уши: захлопнулась дверь, а может мое мертвое тело упало на каменные ступени и это стук головы о пол. Не думать. Только ждать, пока хватка клеща не ослабнет и, едва острые коготки с неохотой отпустят мозг, сделать судорожный вдох… Или умереть.

Только так, раз за разом умирая перед этой дверью, можно отключать мозг, не давая анализировать окружающее. Когда страдающее от недостатка кислорода тело, судорожно бросается легкими на ребра, выгрызая остатки воздуха. Когда не может думать больше ни о чем, кроме очередного вдоха. Только так я могу обмануть Его. Только умирая раз за разом на этих холодных ступенях. Чтобы, воскреснув, понять, – весь путь сюда я и так шел мертвым. Ибо только здесь впервые почувствовать, что живу…

И каждый раз, едва черные пятна перестают плясать перед глазами, а тьма обретает объем и содержание, обрастая столами и книжными полками, теряющимися в полумраке… Едва за стойкой мелькнет знакомый силуэт, а грудной с легкой хрипотцой голос отзовется в голове сладкой истомой, я снова пойму, что перестал дышать не на подходе к этим дверям… а когда покидал их в последний раз… И каждый раз становился «последним», – я зарекался возвращаться. Подобно киту, что может надолго задерживать воздух, ныряя в морскую пучину, я держался долго, как мог. Но, рано или поздно, приходится всплывать.

Ощутив при первой встрече, каково это – ДЫШАТЬ! Не просто гонять легкими воздух, а чувствовать, как вдох наполняет тело самой сутью жизни, самим смыслом. Только ради того, чтобы это никчемное тело могло видеть, слышать, чувствовать ее… Ощутив это, моя жизнь окончательно разделилась на дни, недели, месяцы, когда я пытался выжить… и мгновения… когда жил.

Если бы верил в Бога, то сказал, – она явилась для меня откровением. Если бы верил в судьбу, то кричал, – это мой рок, но… Я не верил. И не потому, что не хотел. Просто не мог. Никому не дано верить, если знаешь…

Ледяные порывы пронизывали до костей. Толкнув в спину, поток взбесившегося воздуха рассерженно взвыл и закружил по крыше, выбирая новую позицию для атаки. Всего пару секунд, как я, отдуваясь, вылез на крышу, а от былого тепла и след простыл. Дыхание клубами пара рвалось через стучащие зубы. Легкие усиленно гоняли промозглый воздух, пытаясь унять голод после бешеного спринта. Легко сказать – взлететь по пожарной лестнице на восемнадцатый этаж. Если бы не ранний час, наверняка бы кто-нибудь заметил, как субтильный юноша в черном плаще, с выпученными от напряжения глазами, упорно преодолевает этаж за этажом. Наверняка… Но не в половине восьмого утра… И не первого января, когда большая часть народа едва доползла до вожделенной подушки