– Итак, договорились? – Илья глянул сначала на нее, потом на ее отца. – Иван Митрофанович? Завтра мы с мамой у вас?
– Завтра, завтра, завтра… Пф-пф-пф… – Отец попыхтел, уставился в свою пустую чашку и тут же потянулся за чайником. – Как-то скоропалительно, не находите, Илья?
– Что скоропалительно? – Взгляд Ильи, наполненный замешательством, остановился на ней. – Лада?
– Па, ну ты чего? Мы же с тобой говорили и…
– Да помню я, о чем мы с тобой говорили, – отмахнулся отец и пролил кипяток мимо чашки. – Что Илья сделал тебе предложение. Что ты дала согласие стать его женой. Что он собирается завтра приехать к нам вместе с родителями, чтобы соблюсти все правила. Свататься, одним словом, он собирается. Не так ли? Я все правильно понял?
– Все так, – в один голос подтвердили они.
– Именно потому, что намерения твоего парня, дочка, очень серьезны, я и спрашиваю: не рано ли? Вы сколько знакомы: месяц, два?
– Два с половиной, – снова одновременно ответили Илья с Ладой.
– Во-от! Два с половиной не года, месяца. Разве можно за это время узнать человека? Нет! Погуляли бы, подружили, узнали бы друг друга получше, а потом бы уже и сватались. Два с половиной месяца! Ну как такое возможно? Мы с твоей мамой, Лада…
– Па, не начинай! – прикрикнула она на отца. – Я эту историю слышу с детства. И про ваши длительные романтические отношения. И про длительные командировки, в которых вы на двоих делили скудные суточные. Знаю. И я так точно не хочу.
Он, казалось, ее не слышит. Уставился на то место, куда пролил из чайника, внимательно рассматривая мокрое пятно на скатерти. Даже трижды обвел его контур пальцем.
– Па, ты меня не слышишь, что ли, вовсе?
Лада умоляюще смотрела на Илью, которого затянувшееся чаепитие с будущим тестем начало раздражать. Налицо были все признаки нетерпения: он без конца дергал узел галстука, поправлял манжеты сорочки, перекладывал льняную салфетку с одного места на другое.
– Я сказала, что я так не хочу, как у вас с мамой было, – чуть громче повторила Лада.
Нашарила рукой под столом колено жениха и легонько сжала.
– Что конкретно не хочешь: длительных романтических отношений или трудностей?
Иван Митрофанович выразительно глянул на дорогие запонки Ильи. Тот не уставал их демонстрировать, дергая манжеты белоснежной рубашки.
– Ничего не хочу. Я не хочу, чтобы было как у вас. Я хочу прожить свою собственную жизнь, па! По своему собственному сценарию, а не по твоему. Неужели не понятно?!
Она разозлилась. Отец со своей вечной ностальгией по прошлым временам ей сейчас все испортит.
Илья разнервничался. Уже несколько раз закатывал глаза к потолку и покачивал головой. Он предупреждал ее, что знакомство с родителями не входит в его планы. Что это пережиток какой-то. Что сейчас никто так не поступает. Всё решают сами, родителей просто ставят перед фактом, и всё. Все эти совместные посиделки добром не закончатся.
Был прав! Она дура!
– Хорошо, хорошо, милая, не злись. – Отец внезапно широко улыбнулся и потянулся к Илье с рукопожатием. – Вы уж извините меня, Илья. Болтаю не пойми что. Одна она у меня. Просто родительская ревность. Ничего против вас конкретно я не имею.