⇚ На страницу книги

Читать Нет никого лучше тебя. Пять петербургских поэтов о любви

Шрифт

Интервал

Составление Инны Моисеевой

Ипполит Матвеев

«…и в какой-нибудь дикой щели»

…и в какой-нибудь дикой щели,

где висит, задыхаясь, звук,

ты мне скажешь на самом деле,

сколько я еще проживу.

белый-белый навстречу ветер,

это мартовская канитель,

это солнце идет в берете

и без спроса заходит в дверь.

«Тихой ночью я на кухне…»

Тихой ночью я на кухне

с книгою один,

вдруг далекий гром как ухнет

там, из-за гардин.

налетит вдруг сильный ветер,

заструится мгла,

будто я один на свете,

мама умерла.

Жук

Часть первая

Я сам себе напоминаю

Жука, ползущего по глиняной табличке,

Где буквы быть должны – остались ямки.

Ямки под лапками – как будто бы ступени

К тому, что не имеет имени

И, кажется, что не имеет смысла.

Но смысл должен быть!

Хоть и язык забыт, и буквы стерлись,

А переводчик последний умер,

Не оставив по себе ученика.

Я знаю – смысл есть!

В противном случае что жук, что и не жук…

Мы двое…

……………………………………….

Харон один свой белый парус правит

И до захода борется с волной,

Одной, другой, разводит костерок,

Но к берегу покамест не спешит.

Часть вторая

Так мало нам отпущено пространства

Для встречи.

Только разговоры рук

Да голосов визгливые картечи

В кафе свиданий и разлук.

Что есть еще у нас в запасе,

Кроме двух капелек на дне?

Высокий дом на Розенштрассе

С плющом и башней, как во сне.

Но я же не был там, откуда

Я знаю тот высокий дом?

Что там в шкафах стоит посуда

С двуглавым выбитым орлом.

……………………………………….

Свет погасили.

Часть третья

«Вот и все» – так, кажется, сказали.

Вот и все картинки наши биты.

Но мы им не верим. В этом зале

Есть еще, что выпить, и для свиты.

Господам неведомы услады

Тех, кого они в своей гордыне

Прозывают слугами и чернью.

……………………………………….

Я есть то, что на потребу свету

Ты достань из белой плащаницы.

Нет другого. Я уйду до света.

И за мной засветят свет зарницы.

Я уйду, но это после.

Послезавтра нам пришлет счет стража,

А пока… пока играйте, скрипки,

И пляшите, юноши, на поле.

Часть четвертая

Тишина. Покой нам только снится.

Я сижу один, как грустный бэби.

На ладони спит журавль, а синица

Пятый круг наматывает в небе.

«я так один бродил бы и бродил…»

я так один бродил бы и бродил

по городу, засунутому в дождь,

как бы гигантский нильский крокодил,

без зонтика, без трубки, без калош.

я весь предпочитаю быть иным,

не тем вы замечаете меня,

я в белом черный одинокий мим,

просящий бога на закате дня.

кому ты нужен сумрачный такой?

«как бледный-бледный отрок…»

как бледный-бледный отрок,

день смущен,

день выпал из ладоней, застыдился,

зашторился дождем,

но был прощен,

и день все шел,

а дождь все лился.

«Слово „однажды“ и рифма „нет“…»

Слово «однажды» и рифма «нет»,

Пепел из жажды писем сонет

Мастерит с временем вкупе.

Твой след – в луке

Пальцев заломленных

Просится в губы,

Бусинки глаз повязав ожерельем строки…

Хохот из кип фотографий

Ушедших женщин,

Голод по карме своей…

Это ты запахнула полой,

Полом своим

……………………………..

Мой Нерукотворный спас.

«Погасли свечи…»

Погасли свечи,

Свет луна все льет

На сонные деревья,

И то ли встал ты ото сна,