Мне вряд ли удалось бы написать эту книгу, если бы не консультации замечательного адвоката Евгения Архангельского, если бы не наше с ним давнее профессиональное сотрудничество, незаметно для нас самих переросшее в долгую дружбу, и если бы не бесконечные зимние вечера в городе Тольятти, где так мало занятий, что собираться вместе, рассказывать реальные истории из своих практик и придумывать, как их можно уложить в детектив, – лучшее совместное времяпровождение. Несмотря на мрачноватый колорит романа и определенное сопротивление материала, которое я испытала, взявшись за вопросы, поднятые в этом тексте, история рождения его замысла, пожалуй, одна из самых легких и захватывающих благодаря твоему, Женя, профессионализму и мастерству рассказчика. Спасибо за эту интеллектуальную радость совместной работы!
Особо благодарю замечательного практикующего врача-психиатра и коллегу по писательскому цеху Максима Малявина. Его профессиональные, точные указания и советы послужили научной основой этой книги, помогли раскрыть характеры и выстроить сюжет. Благодаря нашим личным беседам, а также легкой и доступной манере изложения в его книге «Психиатрия для самоваров и чайников» и в «Блоге добрых психиатров» в «Живом журнале» я смогла ощутить достаточную уверенность, чтобы взяться описывать столь сложную и противоречивую проблему, как душевное нездоровье и его отражение в речи. Спасибо вам, дорогой Максим, за то, что бережно и грамотно проводили в тот мир, который скрыт от большинства обычных людей без специального медицинского образования и часто оказывается вовсе вычеркнут из поля нашего зрения.
Глава 1. Любовный напиток
Две чайные ложки кофе с горкой на кружку средних размеров, залить крутым кипятком, яростно взболтать, пить залпом, без сахара, молока и прочей девчачьей хрени.
Макс Фрай. «Кофейная книга»
Она сделала пару шагов назад и уперлась попой в подоконник. Горько вздохнула:
– Это звучит нездорово, – ее огромные зеленовато-серые глаза смотрели на меня в упор.
Она нетерпеливо качнула головой и повторила по слогам:
– Не-здо-ро-во.
Потом собрала одной рукой свои роскошные рыжие локоны и, ловко сдернув с запястья резинку, похожую на перекрученный провод, связала волосы узлом и отвернулась к окну, демонстрируя, что разговор окончен.
Вернувшись домой, я застал там еще одно послание, тоже означавшее жесткий отказ договариваться о чем бы то ни было. «Отвали, сволочь!», словно говорили содранные с крючков занавески и гардина, вставшая на дыбы и перечеркнувшая окно в наглом нацистском приветствии.
Казалось, что в квартире я совершенно один: ни шороха, ни вздоха. Но это было, конечно, не так. Враг затаился где-то в недрах дивана или восседал в гнезде из моей одежды в шкафу, куда проник, подцепив на специально заточенный для такого случая коготь расшатанную его же стараниями дверцу старой хозяйской стенки.
– Филипп, выходи, черт бы тебя побрал!
Реакции не последовало. Про черта я вспомнил напрасно. На лукавого вряд ли стоило всерьез надеяться, кажется, мой черношерстый бандит приходится ему самым ближайшим родственником.