⇚ На страницу книги

Читать По алфавиту (сборник)

Шрифт
Интервал

© Гржибовская Т. В., текст, 2019

© Алексеева Т., иллюстрации, 2019

© Оформление ИПО «У Никитских ворот», 2019

* * *

«Арбузной коркой коркой пахнет дождь…»

Арбузной коркой
                  пахнет дождь,
курится тротуар,
клубится пар –
                   несутся прочь
обрывки покрывал.
Двор вымер.
Ни одной души
на белом свете нет,
лишь одинокий лист кружит –
рисует твой портрет.
Сквозь дождь звучат
                       слова твои:
«Шагнём за горизонт!»
Со мною вечер разделив,
грустит без дела зонт.

«Бессонница!…»

Бессонница!
Ты приплелась опять!
Дождём осенним,
                      густо моросящим,
в окно стучишь
                     назойливо-просяще
и форточку пытаешься сорвать.
Бесцеремонно треплешь занавески,
вдоль стен скользишь противным холодком,
мерещится твой профиль в тусклом блеске
поверхности зеркальной.
                                    Коготком
царапаешь рубцы обид давнишних,
сомненья ворошишь на дне души,
цветы засохшие с окошка скинешь
порывом ветра
                       – и кому нужны?!
Я веки не сомкну до мутного утра,
затравленно в углы вперяясь взглядом,
где шорохов клубки,
                    где ведьмина игра
                                            теней
и снов обрывки рядом…

«Бреду в потёмках…»

Бреду в потёмках.
                       Тихо светят звёзды.
Кому они приветливо мигают?
Кому секреты задушевно шепчет
гуляка вечный – лёгкий ветерок?
И путь опять пересекают тени
кустов косматых и зверей пугливых,
с кем анемичный лунный луч затеял
ночные догонялки.
                      Видит Бог,
вокруг – лишь одиночество немое,
попутчик неизменно молчаливый,
что следует неслышно по пятам,
всю жизнь деля меня
                        – с моей лишь тенью.
Но в темноте меня теряет тень из виду,
сама становится лишь частью темноты,
и с одиночеством дорогою извитой
идём вдвоём до заданной черты.

«Вам всё скучно… и всё нелюбо…»

Вам всё скучно… и всё нелюбо.
Залпом выпит бокал вина.
Только ветреность – Вам подруга,
                           да и ту тоска увела.
Друг остался один – одиночество,
не смеётся и не веселит.
За спиной кто-то шепчет пророчества,
заговаривает боль обид…
Вы всё мечетесь,
                        что-то ищете –
бесприютности нет границ.
В доме Вашем
                   убогие нищие
разорили гнездо синих птиц.

«Возвратилась снова в гавань…»

Возвратилась снова в гавань,
тихо вёсла утопила,
днищем вверх перевернула
утлую лодчонку.
Камешки перебираю –
много их под слоем ила:
разноцветных, пёстрых, милых,
что волной ко мне швырнуло
из морского рая.
Слышу гомон шторма дальний,
вижу лёгкое ветрило…
Наваждение мелькнуло
на мгновенье…
                    И уплыло!

«Ворона, забравшись повыше…»

Ворона, забравшись повыше,
венчает красавицу-ёлку:
ей кажется – всё в мире слышит,
                        всё знает.
                А что в этом толку?
Так мы, забираясь повыше
в дерзаньях своих и стремленьях,
казалось бы, лучшего ищем –
теряем бесценные перья…

«Всё тоскуешь о Белой Земле…»

Всё тоскуешь о Белой Земле[1]
вечной стуже, заснеженной мгле
и о нём говоришь иногда
– белом царстве из снега и льда.
Вновь спрошу:
– И о чём загрустил?
Ты ответишь:
– Я шанс упустил
побывать там – один на один
с белизною арктических льдин,
где никто до меня не ходил.
Одиночество Белой Земли –
это словно лекарство, пойми…