Мужчину в резиновых сапогах, вошедшего вслед за мной в лифт, я заметил не сразу. Присутствие постороннего выдали ударившие в нос тяжелые запахи давно не мытого тела, табачного дыма и дешевого вина. Лифт пошел вверх, и я, окинув взглядом бродягу, невольно обратил внимание на черные замызганные сапоги, которые были ему явно велики. В едва достигавшем колен потертом пальто мужчина казался грузным, почти толстым. Но вовсе не от переедания – в зимнее время бездомные жители округа Колумбия[1] кутаются во что попало. Во всяком случае, так кажется, когда смотришь на них.
Он был чернокожим и уже в возрасте. Спутанная борода и нечесаные, с густой проседью, космы, похоже, годами не знали ни ножниц, ни мыла. Глаза скрывали солнцезащитные очки с толстыми стеклами.
Чужак. Ему нечего делать ни в этом лифте, ни в этом здании – не по средствам. У юристов, работавших в моей фирме, были такие почасовые ставки, что даже после семи лет пребывания здесь они мне казались высокими до неприличия.
Что ж, еще один забредший погреться бедолага. В деловой части Вашингтона подобное случается на каждом шагу. Но все же странно: на входе у нас стоит охрана.
На шестом этаже кабина остановилась, и только тут до меня дошло, что мужчина никакой кнопки не нажимал – он просто последовал за мной в лифт. Торопливо шагнув из лифта и очутившись в роскошном, отделанном мрамором вестибюле юридической фирмы «Дрейк энд Суини», я скосил взгляд на оставшегося в кабине пришельца. Мадам Девье, одна из наиболее исполнительных наших секретарш, приветствовала меня с присущим ей высокомерием.
– Присматривайте за лифтом, – бросил я ей.
– А в чем дело?
– Там бродяга с улицы. Может, стоит вызвать охрану.
– Опять эти типы, – пробормотала она с характерным французским выговором.
– Кабину не мешает продезинфицировать, – добавил я уже на ходу, стаскивая плащ и почти выбросив нежданного посетителя из головы.
Вторая половина дня у меня была расписана по минутам: одно совещание за другим, весьма серьезные переговоры с весьма серьезными людьми. Свернув за угол вестибюля, я только собрался о чем-то спросить мою личную секретаршу Полли, как грянул выстрел. Я оглянулся.
Застыв у своего стола, мадам Девье с висящими на шее наушниками завороженно смотрела в дуло чудовищно огромного пистолета, который держал бродяга. Поскольку я оказался единственным, кто попытался прийти ей на помощь, бродяга мгновенно перевел ствол на меня, и я тоже замер.
– Не стреляйте. – Я поднял руки. Из множества фильмов мне было досконально известно, что надо делать в таких ситуациях.
– Заткнись, – с редким самообладанием процедил негр.
У меня за спиной, в коридоре, поднялся шум.
– Он вооружен! – крикнул кто-то, и шум начал удаляться: коллеги побежали к запасному выходу. В моем воображении возникла картинка: объятые ужасом люди прыгают из окон.
Слева была массивная деревянная дверь в просторный конференц-зал, за которой в данный момент заседали юристы из отдела исков. Восемь закаленных и бесстрашных крючкотворов, в чьи обязанности входило перемалывание человеческих судеб. Самым решительным был малыш Рафтер. Рывком распахнув дверь, он грозно осведомился: