Колёса вагона наигрывали привычную железнодорожную мелодию. Вагонные окна выходили на север, исправно работали вентиляторы, и июльская жара не ощущалась. В купе было трое. Четвёртый пассажир, который всю дорогу не отрывался от ноутбука, сошёл ночью на одной из станций.
– Так, значит, в Санкт-Петербург? – спросил седой мужчина с суровым взглядом слегка выцветших серых глаз.
– Вот решили, будем поступать, – ответила за молодого человека женщина приятного вида, по лицу которой без труда можно было определить, что она его любящая мама.
– И куда, если не секрет?
– Думаем, в финансово-экономический.
– Нет, мама, в университет! – решительно заявил молчавший до этого юноша; элегантные, едва приметные очки слегка двинулись на его лице. – Только в университет!
– Ну, хорошо, хорошо, Артём, пусть в университет. Но тогда, на юридический, ведь его заканчивал наш президент.
– Нет, мама, я хочу изучать историю.
С этими словами тот, кого звали Артём, не желая выяснять отношения при посторонних, встал и вышел из купе. Мама проводила его укоризненным взглядом и вздохом. Видно было, что диспут на тему: куда пойти учиться, остался в семье незавершённым.
– И в кого он у меня такой, – негромко произнесла женщина так, чтобы сыну не было слышно. – С 1-го класса отличник, имеет высокий ЕГЭ… Тётя его, моя родная сестра, заместитель декана в финансово-экономическом… Сейчас большинство молодёжи идёт в экономисты, юристы, управленцы, а мой заладил: история, история… хочу на исторический…
– Но это же хорошо, у парня есть мечта.
– Мечта? Что он будет иметь с этой мечты? Его отец – известный в городе адвокат. Я… кстати, извините, не представилась – Людмила Викторовна.
– Очень приятно, Багрянцев Иван Фёдорович.
– Взаимно… Так вот, я главный бухгалтер крупной фирмы. А кем будет наш единственный сын, если закончит исторический? Работником архива? Школьным учителем?
По лицу собеседника пробежала тень, но видно было, что он владеет своими эмоциями.
– Я не до конца представился: полковник в отставке, а ныне учитель истории гимназии № 2 города Пскова. Как говорится: прошу любить и жаловать.
Людмила Викторовна молчала. Видно было, что она крайне смущена своими поспешными выводами о значимости профессий.
– И ничуть не жалею, – добавил Багрянцев для убедительности.
– Но у вас, как у полковника, большая пенсия. Зачем же вам ещё учительствовать? – прервала молчание Людмила Викторовна. – Один наш хороший знакомый, тоже полковник в отставке, открыл в городе автосервис.
Багрянцев не ответил, не считал нужным. Но мог бы ответить, мог бы рассказать, что с детства любил историю, но после гибели отца, тоже человека в погонах, пошёл в военное училище.
Голос у Багрянцева был, как принято говорить, ярко выраженный, командирский. Его разговор с Людмилой Викторовной дошёл до стоящего в тамбуре Артёма.
– Так вы историк? – спросил он, вернувшись в купе.
Полковник в отставке с интересом посмотрел на молодого человека.
– Историк? Это сказано слишком громко. Я учитель истории и возглавляю местное общество краеведов.
По лицу Артёма было видно, что он хочет что-то сказать, но не решается. И всё-таки вопрос прозвучал:
– Простите, не могли бы вы меня немного поэкзаменовать?
– Каким образом?