Читать Не дважды. Стихи

Оформление обложки Евгения Ибатуллина

Рисунок на обложке Александра Быстрюкова «Папа-поэт читает стихи в никуда»

© Александр Быстрюков, 2019

ISBN 978-5-0050-0877-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В наше время нужно обладать достаточно большой смелостью, чтобы предложить читателю книгу со своими стихами. Безвозвратно ушли, оставив после себя пожелтевшие и пахнущие библиотечной пылью страницы, как золотой, так и серебряный век русской поэзии, а спор между физиками и лириками вылился, наконец, в такой вот оксюморон – оцифрованную поэзию.

Мелодия стиха, облачённая в цифру, может, и исполняется по нотам, но звучит также дёшево, как запрограммированный на всю свадебную ночь синтезатор. А у бумажной книги, кажется, ещё остался шанс прокрасться к тем тайникам человеческой души, к которым взломщики из мира html вряд ли когда-нибудь смогут получить коды доступа.

Я немного завидую человеку, который держит сейчас в руках живую и осязаемую книгу Александра Быстрюкова, потому что я пишу этот отзыв, читая его стихи на экране компьютера, и подозреваю, что лишаю себя реального понимания замысла поэта. Тем проще будет моя задача в этом предисловии, и тем меньше я смогу воздействовать на читателя своими, скорее всего, ошибочными суждениями.

«Это не мои приключения, это не моя жизнь! Она приглажена, причесана, напудрена и кастрирована!» – так григорегоренский барон Мюнхаузен отозвался о биографической книге, написанной к его юбилейной кончине. Первая часть «Непричесанные чувства» из сборника Александра Быстрюкова – это как раз и есть настоящая некастрированная жизнь: без пудры, лицемерной поэтической бравады и ханжеской слюны.

Чем ещё примечательна эта часть, кроме того, что она первая? Поэты традиционно главным объектом своих стихов делают некую возлюбленную. Александр Быстрюков вроде как тоже представляет читателю свою «возлюбленную» – она то прекрасна, то безобразна, да к тому же еще и ненастоящая («Кто, как не я, готов предвосхититься, тобой, придуманной, в ненаступившем мире?»). И что-то подсказывает мне, что Александр просто прикрывается мифической возлюбленной, дабы успеть причесать свои «непричесанные чувства».

В «Пятом сезоне года» ему, похоже, и вправду удаётся несколько упорядочить свои чувства, определить им место и главное – время года.

Если Александр начинает разговор с читателем с лиризма, создавая к середине книги этакое минорное настроение («Поэт – не дворник, но дворы метёт, Ритмичным „шварк“ укачивая город, Сорит строфою, рифмами плюёт, Пока душой неискушенной молод»), то к финалу решает устроить своей музе показательную порку. И вот уже перед нами жёсткая политическая поэзия, перемежающаяся с извечными вопросами бытия. Теперь автор не стесняется в выражениях, чтобы зачитать свой приговор как нынешней России, так и человечеству в целом.