⇚ На страницу книги

Читать Белая ворона. Стихи

Шрифт

Интервал

ISBN 978-5-0050-0665-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вороной белой слыть готова

Индивидом – рождаются.

Личностью – становятся.

Индивидуальность – отстаивают.

В борьбе за индивидуальность

Вороной белой слыть готова.

Ох, до чего же тривиальна

Закваска жизни и сурова!

Не любят тех, кто чуть умнее,

Не любят тех, кто духом крепкий.

И понимаешь всё острее,

Что «лес расходится на щепки».

И пусть штампуются шаблоны,

Не шьются души по лекалам!

А белые вороны склонны —

Не верить вовсе в идеалы!

Очеловечит

Смотри на воду и огонь,

Смотри на звёзд мерцанье!

Кузнечик прыгнет на ладонь —

Будь выше созерцаний.

Поймай невидимой волны

Магические токи

И стань частицей тишины,

И пей вселенной соки!

Ничто так не смягчит души

И не очеловечит,

Как шаль махровая тиши,

Упавшая на плечи.

Осень отрежет в прошлое пуповину

Тихая, юная, словно весны начало.

Помню себя такой до тебя /не после/.

Вёсны всегда служили кому—то причалом,

Только теперь владычица в сердце осень.

Мудрая, зрелая – ей ли не быть готовой:

Вспыхнуть, зажечь, уйти листопадом в зиму.

Тихой и юной уже не бывать мне снова —

Осень отрежет в прошлое пуповину.

Фрески

Я думала, что это снится мне:

Ты не ушёл, врастая в бархат ночи.

Все звуки растворились в тишине,

И на потом остались наши речи.

Ты превратился в август золотой,

Созрели чувства спелостью пшеницы.

Со зрелостью приходит и покой —

Запечатлею лучшие страницы.

Хмельное лето тянет руки в дом

И теребит ночные занавески.

А жизнь себе рисует за окном

На наших судьбах красочные фрески.

Не то ангел не то белая голубка

Не то ангел, не то белая голубка

На балкон всё чаще стали прилетать.

И такая тишина – вокруг ни звука,

А на сердце, словно пухом, благодать!

Не спугнуть бы, притворюсь и я пушистой

И на цыпочках насыплю им зерна.

Люди-люди, человеки—эгоисты,

Чем их полнится порою голова?

Прикормилась та голубка, да привыкла

И с протянутой руки брала зерно.

Вдруг созрела в голове мысль и возникла,

Что могу её потрогать за крыло.

Улетели: ангел то или голубка?

Всяк ли душу за кусок свою продаст?

Нить доверия внезапно станет хрупкой—

Если чувства в наших душах напоказ.

Чайки—воровки

Здесь раньше было скромно, но уютно:

Суровый вид Балтийских вод у брега,

Спокойно и совсем немноголюдно —

Ловили чайки с птичьего разбега

Рыбёшку ловко, на потеху детям.

И те смеялись, хлопая в ладошки.

Так было уже несколько столетий,

Бросали в море птицам хлебной крошки.

Но стало больше в городе туристов,

Возрос и аппетит у белых чаек.

Кругом на берегу кафешки—бистро,

Мороженым теперь их угощают.

И чайки прибавляют в своём теле,

Но больше не хотят ловить рыбёшку.

Из рук хватают сладость, обнаглели.

Мороженое – слаще хлебной крошки!

Не зря зовёшься – Че

Не просто так, не в наказанье

Даётся человеку боль.

Чтоб знало, помнило сознанье

Свои и место, и юдоль.

Живым даётся боль, не мёртвым,

Чтоб понимали в жизни все:

Не обменяешь боль на вёрсты

Невзгод и взлётов в кулаке.

Коль чуешь боль свою, родную,

То понимаешь – жив вовек!

А если чувствуешь чужую,

Не зря зовёшься – Че-ло-век!

Два крыла

Царит зима – бескрайние снега,

А белое так схоже с непорочным.

И снова вечность пробует на прочность:

То души, то сердца, то облака.

Но что такое вечность для души —

Мгновение земного притяженья,

А дальше только лёгкое скольженье