Я поступила в университет!
Счастью нет предела!
У списков поступивших, напечатанных на белых листах бумаги и прикрепленных с обратной стороны стеклянных дверей главного корпуса, что на улице Мравяна, собрались вчерашние абитуриенты. Я пробилась сквозь толпу и, поводив пальцем по колонкам, увидела запись напротив своей фамилии: «Зачислить на очное обучение по специальности "биология"».
Это вам не просто сообщение по почте получить: вы приняты. Это надо было сколько ночей не спать, переживать, хватит ли набранных баллов на экзаменах плюс балл аттестата, когда конкуренция выше крыши: даже на биофак – три абитуриента на место.
Родители гордятся, принимают поздравления.
Я поступила! Мне хотелось кричать об этом, бегать вокруг огромных корпусов ереванского университета и обнимать каждого встречного. Жизнь мне теперь представлялась чередой сплошных удовольствий: новые друзья, аудитории вместо школьных классов, профессора вместо школьных учителей, а главное – взрослая жизнь, когда уже все можно, поскольку обещание родителям выполнено – поступила в университет. Теперь их очередь выполнять обещанное: купить (ах, какое неправильное слово, совсем не вписывается в ту эпоху – достать) модное пальто и югославские сапоги гармошкой. Теперь можно носить мамины туфли на лекции хоть каждый день, а не только украдкой по выходным в кино. Можно, например, познакомиться со старшекурсником и бегать на свидания, я уже взрослая, почему бы нет? И спрашивать разрешения у родителей уже не надо и возвращаться домой позже десяти – можно. Какое счастье – я выросла! Как пережить еще десять дней до первого сентября? Надеть специально пошитое у маминой портнихи платье к этому дню – голубое, с летящей юбкой «солнце-клеш», едва прикрывающее колени. Но разве в Ереване можно что-нибудь наглухо прикрыть? Платье Мерилин Монро совсем не годится для ереванской погоды. Порывы ветра кружат меня, кружат юбку, то прижимают ее плотно к ногам, то закручивают вокруг оси, то надувают парусом. Хорошо, что мама догадалась заказать и подъюбник того же цвета, а то бы сверкала я голыми ногами и хлопчатобумажным бельем – шелковое и кружевное еще практически недоступно. Мама привезла комплект из Риги «на выход». Но когда случится этот выход? У меня каждый день – «выход», но если слушать маму, то шанс надеть это распрекрасное белое неглиже наступит только в день свадьбы. А я не могу ждать. Я ворую косметику из маминой сумки и импортные колготки из комода. Я еще не понимаю, что в семнадцать лет девушка красива просто так. Молодость, невинность, естественность, даже глупость – вот красота! Я наношу на пухлые, еще детские щеки румяна широкой полосой от висков к крыльям носа, я крашу веки в синий или зеленый цвет, я навожу черные стрелки и обильно терзаю тушью и так длинные ресницы. Мне нравится, как я выгляжу. Взрослая, уверенная в себе. И я надеюсь, что никто не слышит, как часто бьется мое сердце, никто не видит, как дрожат у меня колени, когда я захожу первого сентября через тяжелые двери в три человеческих роста в фойе помпезного здания с колоннами – биологический факультет, который станет мне другом, возлюбленным, учителем на долгие или короткие двенадцать лет.