Читать Сказки мертвого Чикаго

Шрифт

Интервал

* * *

Моим близким с любовью.

Простое дело

– Хоббит просит тебя сфотографировать, – говорит Анна и, подумав добавляет, – по-моему, мама хочет убедиться, что ты существуешь на самом деле. После этого мы некоторое время обсуждаем, хорошая ли это идея: сфотографировать пустое кресло в кафе, закрепив мой имидж «воображаемого друга». Итак, Анне от её «воображаемого друга» с самой подлинной признательностью за каждую чашку из того моря чая, что мы выпили за эти пятнадцать лет и за все наши долгие разговоры.

Ветер холодными пальцами касался стен зимнего Чикаго. Его содрогающиеся объятья несли в себе сырость бесчисленных рек и озёр, ледяные слёзы дождя, шорох полуголых деревьев и плач вечно голодных чаек, чьи клювы казались окровавленными, а злые жёлтые глаза выискивали добычу, выглядывая из-за клочьев опустившихся на улицы туч.

Здания Чикаго привычно откликались на объятия ветра: водонапорные башни и металлические конструкции вибрировали и громко стонали под его натиском, над входом в кафе по соседству хлопал белый полотняный навес: вчера вечером его тщательно закрепили, но за ночь усилия ветра оборвали крепежи, и сегодня он бился на ветру, как парус судна в скверную погоду. Оконные стёкла дребезжали в звенящих металлических рамах, маленькие ключи от балконных дверей покачивались в квартире, словно пытаясь открыть двери ветру, а межкомнатные и входная двери ходили ходуном в своих пазах: они хлопали бы, если бы хозяйка квартиры не проложила их уплотнителем.

Хозяйке – Лорейне Суини было тридцать четыре года. Ей казалось, что ветер пытается встретиться с самим собой: впустить себя внутрь и выйти себе навстречу. Поскольку сама она нередко чувствовала то же самое, то не раз пыталась помочь ветру, распахивая все окна и двери своего жилища. Но ему, как, впрочем, и ей, это не приносило облегчения: видимо, думала Лорейна, подбирая с пола предметы, разбившиеся после её попыток помочь ветру, нельзя встретить самого себя, просто распахнув дверь.

Она давно уже не помогала ветру.

Сегодня, в первый день нового года, Лорейна Суини сидела в бледно-жёлтом кресле (благотворительная интернет-распродажа почти новых вещей, принадлежавших тем, кто не смог перед смертью оплатить свои счета в больнице), подголовник которого был покрыт красной накидкой (благотворительная распродажа вещей, созданных детьми-сиротами – точнее, надо думать, их учительницей: белые цветы были слишком хорошо вышиты, чтобы приписать эту заслугу детским пальцам), и, подложив под спину маленькую бледно-жёлтую подушечку в тон креслу (секонд-хенд, торгующий в пользу приюта для бездомных животных Чикаго), читала бумажную книгу «Длинноногий дядюшка» за авторством Джин Вебстер (книжная лотерея, средства от которой пойдут в фонд пожарных, пострадавших на службе городу), попивая чай из большой глиняной кружки. Кружка, которой было не меньше трёх десятков лет, была её собственная, она досталась Лорейне от родителей, также как светильник – птичья клетка с лампочкой внутри и картина, изображающая чрезмерно спокойного кота, который с интересом создания, способного видеть в двух мирах одновременно, смотрел в бездну, ведущую вглубь книжных полок какой-то таинственной библиотеки. Не было понятно, что этот зверь с серой шкуркой видит там: мышей или бесконечные Вселенные, открывающиеся на страницах книг. А может быть, библиотекаршу, целующуюся с мужем где-то за книжными стеллажами. Последнее вряд ли пришло бы в голову кому-то ещё, но у Лорейны был определённый опыт: её мать была библиотекаршей и часто целовалась с отцом Лорейны, когда тот забегал к жене на работу.