Домовёнок Тима сидел на подоконнике пятого этажа и печально смотрел на улицу. Звонкие капли дождя барабанили по разноцветным зонтикам, под которыми прятались прохожие. Напротив окна домовёнка рос огромный тополь. Если протянуть лапу и встать на цыпочки, то можно дотянуться до мокрых зелёных листьев. Нескончаемые потоки воды, несколько дней лившиеся с небес на землю, превратили дома и деревья в яркие цветные кляксы.
Домовёнок склонил голову набок и зажмурился. Оранжевый лучик выглянувшего из-за туч солнца ослепил малыша. Тима осторожно приоткрыл глаза-бусинки и сквозь пушистые ресницы – прямо над деревьями – увидел радугу. Он привстал, вытянул правую лапку и попытался поймать разноцветное чудо. Но, как ни старался схватить кусочек сверкающего волшебства, ничего не получалось. Он задумчиво хлопнул в розовые ладоши; они стали мокрыми, а радуга продолжала сверкать перед его курносым носиком, предлагая поиграть. Тима недовольно засопел и заёрзал. Упругие капли дождя, несмотря на недовольство малыша, продолжали исполнять на подоконнике незатейливый танец весны. Листья деревьев, омытые дождём, излучали чистоту и свежесть. Тима был упрямым домовёнком. Он приподнялся на носочки и принялся старательно хлопать в ладоши, пытаясь поймать озорные капли. Время шло. Дождь оставлял мокрый след на ладонях и разноцветной меховой шубке Тимофея. Вскоре малыш промок насквозь.
Игра с искрящимися каплями не смогла отвлечь Тиму от грустных размышлений. Серая птица—печаль постоянно преследовала малыша. Раньше у него был дом, любимые папа, мама и друзья. Тима был уверен: он самый счастливый домовёнок на свете, ведь рядом находились те, кто его любил. Сейчас, вдали от родительского дома, он понял, что сила и уверенность, радость и счастье остались там. Здесь и сейчас – чужая пустая квартира и щемящее душу одиночество. Каждый день Тима задавал себе один и тот же вопрос: что происходит в его любимом лесу? Как поживают друзья – Дёма, Фрол, Прокл? Чем они занимаются? Поток воспоминаний, нахлынувший на Тимофея, подобно полноводной реке, болью отозвался в сердце домовёнка. Он сморщил маленький, как кнопочка, розовый носик и неожиданно для самого себя заплакал от обиды и одиночества, вспоминая друзей, родителей, школу и родной лес, где провёл много счастливых и светлых дней.
Стряхнув с огромных пушистых ресниц набежавшие слезинки лохматой лапкой, он крепко уцепился передними лапами за оконную раму, задними нащупал деревянные панели, которые закрывали батарею, и осторожно принялся спускаться с подоконника.