В дверь отрывисто постучали.
Пол Тейлор невольно вскочил с кресла. Мышцы сами собой напряглись, пальцы сжались, готовые в любой момент рвануться к кобуре, приклеенной снизу к кровати скотчем. Глаза мгновенно оценили расстояние до шкафа, за задней стенкой которого был спрятан меч.
Впрочем, Пол тут же расслабился. Вероятно, это просто принесли заказанный им в номер завтрак.
«Вот черт, почти уже целую неделю торчу здесь, в этой занесенной снегом и забытой богом стране, причем безвылазно в номере гостиницы, – подумал он, – а рефлекс ничуть не притупился. Что поделать, многолетняя привычка», – вздохнул Пол и пошел открывать дверь.
На пороге и вправду стоял официант с тележкой.
Пол незаметно окинул его оценивающим взглядом и отступил вглубь коридора, приглашая войти. Официант кивнул, переступил порог и вкатил тележку в номер. Встал посередине, молча протягивая счет.
Пол взял листок, испещренный цифрами, машинально пробежал по нему взглядом. Так, яичница с беконом, отварные овощи, сыр, свежий апельсиновый сок, фрукты…
Все правильно. Он поднял глаза, уловил взгляд официанта и внезапно разозлился. И чего смотрит? И не просто смотрит, а вот так, слегка наклонив голову набок, словно изучает его, Пола Тейлора? Почему они все так смотрят? Пол уже не в первый раз замечал этот взгляд – странный, непонятный, тревожащий.
Пол бывал во многих странах, видел бесчисленное множество прислуги – арабов, подобострастных и готовых на все ради хорошего бакшиша, латинос – шумных и ленивых, не сделающих шагу без дополнительной оплаты или хорошего пинка в зад, индейцев – напротив, молчаливых и выносливых, как мулы, сколько на них ни нагрузи, японцев – вежливых, улыбчивых и воспринимающих все до идиотизма буквально, французов – болтливых и по-детски непосредственных в своей извечной неаккуратности и неорганизованности, немцев – педантичных и надутых, исполняющих свои обязанности с таким видом, точно ничего важнее этой работы нет в целом свете, и, конечно же, англичан – гордых аристократизмом и родовитостью своего нанимателя, снобов подчас даже больших, чем сами хозяева. Однако какими бы ни были различия, всех этих людей роднило одно. Пусть по-своему, с поправкой на язык и культурные особенности, уровень развития и образования, но… все они знали свое место. Это вовсе не значит, что нынешний обслуживающий персонал не мог бы позже выбиться в люди. Вполне мог. Но тогда бы эти люди исполняли иную роль и… тоже знали бы свое место. В их мире все твердо, все понятно. Здесь же – черт знает что. В магазине у вокзала сувенирами торгует бывшая певица, частным извозом на какой-то допотопной машине занимается профессор-биолог, экскурсии по Москве проводит бывшая спортсменка-лыжница… Так что этот тип тоже вполне может оказаться каким-нибудь замаскированным Нижинским или Эйнштейном. Стоит и смотрит так, словно проводит над тобой какой-то очень важный эксперимент, и именно с этой целью – не иначе – вырядился официантом.
«Просканирую-ка я его на всякий случай», – решил Пол, и, протянув деньги, как будто невзначай подошел к официанту совсем близко. Тотчас в центре лба под черепом что-то напряглось, запульсировало…
«Чисто», – сделал через секунду вывод Пол и устало вздохнул.