⇚ На страницу книги

Читать Отважные

Шрифт
Интервал

© Воинов А.И., наследники, 2018

© ООО «Издательство «Вече», 2018

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2019

Сайт издательства www.veche.ru

* * *

Светлой памяти пионера

Героя Советского Союза

Вали Котика


Глава первая. Казнь на базарной площади

– Мальчик, посторонись!..

Звякнул приклад. Коля вскрикнул, свалился в канаву, но тут же вскочил на ноги, проскользнул между охранниками и судорожно повис на шее матери. Она отчаянным движением обняла его за щуплые плечи, прижала к своей изодранной кофте и быстро, надрывно зашептала:

– Иди к дяде Никите!.. К дяде Никите!..

Он чувствовал прикосновение горячих, воспаленных губ к своему уху. Он почти задыхался от тяжелого, едкого тюремного запаха, которым за эти несколько дней пропитались ее одежда и волосы. Прямо перед его глазами бугрилась синяя полоса, пересекавшая ее щеку от глаза до подбородка.

Кто-то сзади резко крикнул:

– Прекратите это!.. Быстро!..

Чужие цепкие руки впились в его плечи. Он вскрикнул от острой боли, но не выпустил матери.

В толпе раздались женские голоса:

– Дайте проститься!..

– Это ее сын!..

Мать не отпускала его.

– Прощай, прощай, мальчик мой!.. – шептала она.

Но через мгновение полицай уже волочил его в сторону, к толпе, из которой навстречу ему тянулись руки. Коля не кричал, не рвался. Полицай толкнул его через канаву, а сам быстро заторопился к виселице, которая была сооружена посреди базарной площади.

О том, что днем состоится казнь, в городе знали еще с утра. В объявлениях, расклеенных на углах улиц и на столбах, сообщалось, что будет повешена шпионка. Комендант города Мейер приказал всем жителям присутствовать при экзекуции[1].

Огромная площадь была переполнена согнанным сюда народом. Взвод эсэсовцев, образуя замкнутый квадрат, окружал виселицу, где под охраной конвоя стояла молодая женщина лет тридцати. Ее измученное лицо хранило сосредоточенное и в то же время какое-то безучастное выражение. Прядь светлых волос выбилась из-под платка и развевалась по ветру. Она спокойно смотрела прямо перед собой, заложив руки за спину и чуть развернув плечи.

Много людей уже было казнено на этой виселице, и всякий раз комендант города Курт Мейер, заставлял жителей присутствовать при экзекуциях.

Вот и сейчас он прохаживался за солдатами, широкоплечий, в черном кожаном плаще, в фуражке с высокой тульей. Тут же стоял бургомистр города Блинов, человек средних лет, с косматыми, вечно нахмуренными бровями. Бургомистр старался не смотреть ни на виселицу, ни на осужденную. В городе говорили, что он не любит присутствовать при казнях.

Женщину, которую через несколько минут должны были повесить, в городе знали почти все. До войны она была диктором на радиостанции. Голос Екатерины Охотниковой, с мягким грудным тембром, узнавали в каждой семье. А вот теперь, когда она молча стояла у виселицы, многие увидели ее впервые.

Коля оставался в толпе, заслоненный от виселицы сомкнутыми спинами. Две незнакомые женщины в платках держали его за руки. Одна из них торопливо гладила его по голове.

– Уведите его, – сказал какой-то старик, протиснувшийся сквозь толпу, – зачем ему все это видеть?.. Пожалейте мальчика!..

Старик постоял перед Колей, держа в руках треногу от фотоаппарата, и потом двинулся дальше, медленно переставляя свои тощие ноги. Это был фотограф Якушкин. Его фотография помещалась здесь же, на базарной площади, в старой, покосившейся будке. Гитлеровцы всегда заставляли Якушкина фотографировать казни. С довоенного времени Якушкина знала вся детвора. «Посмотри, посмотри сюда, – говорил он своему маленькому клиенту, снимая с объектива черный колпачок, – отсюда вылетит птичка». И сколько широко раскрытых, удивленных детских глаз запечатлелось на его снимках! Да, Якушкин был добрый, приветливый старик!..