Закрывая лицо руками, я бежала прочь от этого места. Я неслась так быстро, что не замечала никого и ничего вокруг, слезы горошинами скатывались с опухших глаз и, оставляя влажные дорожки на висках, уносились ветром.
Так я и оказалась у озера.
***
За некоторое время до.
***
Я смотрела в зеркало, как мама заплетает мне косички. Она любит делать причёски, и у неё это хорошо получается, и ни чуточки не больно. Мама выглядела такой счастливой и жизнерадостной всегда, как будто мир принадлежит лишь ей, и ничего не может потревожить её душевного спокойствия. Улыбайся, Мама, тебе это очень идёт, и мне идёт, только я, кажется, разучилась это делать по-настоящему, искренне.
Мой взгляд с мамы переместился на мою шею, обойдя стороной лицо, на ней весело много камней: больших и маленьких, цветных и черно-белых, разной длины и ширины, я даже не считаю их-это бессмысленно, все ровно каждый день появляются новые и новые камни…
Я провела по ним пальцами, острые щекотали подушечки пальцев, гладкие как будто ласкали. У меня было и правда очень много камней, но несмотря на то, что они имеют вес, мне не тяжело. Я не знаю, как они работают, но ходят легенды, что только избранным доведётся познать вес камней. Я не верю в подобное, поэтому никогда и не интересовалась легендами о камнях.
Через минут семь моя прическа была готова, и я с замирающим сердцем попрощалась с мамой и вышла за порог дома. Впереди школа…
Подходя к воротам школы, я уже чувствовала взгляды, устремлённые на меня, улыбки, вызывающие страх. Я боялась их, я боялась всех, но шла. Мои истерики дома не помогли мне, я не понимаю, почему мама никак не реагирует на издевательства в школе, почему не воспринимает всерьёз то, что мне приходится терпеть каждый день в этом месте.
Я не понимаю, почему маме все ровно на меня. Хотя… понимаю: она смирилась с этим, смирилась с тем, что ничего не изменится, что надо мной все ровно будут издеваться, потому что я не такая как все, а домашнее обучение мы не можем себе позволить, да и в любом случае я должна влиться в общественную жизнь, научится контактировать со сверстниками, ведь мне ещё жить и жить, так мне всегда говорила мама.
В паре сантиметров от моей головы пролетела скомканная бумага.
– Упс, чуть не задела, прости, но ты очень похожа на помойное ведро.
Смех. Как же меня раздражает этот смех, настолько бесит, что я готова… что я готова закричать, лишь бы не слышать его снова и снова, кто-то подхватил шутку и тоже начал что-то кричать мне, а я все шла и шла к входу в школу, где меня уже ждали новые насмешки и безучастные глаза преподавателей. Почему так? Почему мне никто не хочет помочь? Почему в таком большом мире я одна? Они все понимали, они понимали, что я обречена.
Я шла до кабинета, глядя лишь в пол, чтобы не наступить на мусор, что мне кидали под ноги время от времени, и чтобы не видеть глаз и улыбок, которые окружали меня и только и ждали чего-то, не знаю чего, я уже давно сдалась. Никому не под силу противостоять против огромного мира в одиночку, когда на твоей стороне нет никого, даже самых близких для тебя людей, никого, кто смог бы поддержать тебя.