Оттенок заката теплей, чем комната в сером бетоне.
На улице морось и ветер щекочет щёки.
Зачем вспоминать о тех, кто тебя не помнит?
Боязнь оказаться полностью одинокой?
И в полости неба – тучи сложились в челюсть
Раскрылись – и съели аж два самолёта.
Сосед сообщил мне, куда идти. Ну какая прелесть!
Он очень не любит, что я пою по утрам в субботу.
Привычка на красный бежать перед носом машины
Когда-нибудь точно мне повредит колено.
Но это неважно пока – моё лето так быстро стынет.
И бьётся дождём о крыши, скамейки, стены.
На улице люди видят людей и знаешь —
В них столько бездушности и безразличья,
Что волей-неволей – возьмёшь, да и вдруг предстанешь
Пред ними в родном своём волчьем обличье.
На улице паника – лето избила осень.
Забрызгала кровью листья, траву, дороги.
Скулящий июль пощады уже не просит.
Морозный сентябрь ломает августу ноги.
На улице страшно – а дома – невыносимо.
Четыре стены, санузел и чай на кухне.
В бетонной тюрьме душа потеряла имя,
Стремясь уловить кашель грома хоть краем уха.
На улице – вечность и вкус озорной свободы.
Знакомые лица, желание отвернуться.
Мне нравится петь по утрам в субботу,
Особенно, если часиков в шесть проснуться…