Этот бар находился в Западном Окленде. Просто приземистая бетонная коробка посреди парковки. Голубой свет от неоновой рекламы пива «Бад лайт» падал на припаркованные перед входом полдюжины обшарпанных легковушек и грузовиков. Я никогда не бывала здесь раньше. И, вероятно, никогда не приеду сюда опять. Я остановилась на краю освещенной части парковки, заглушила двигатель красного мотоцикла «Априлья», на котором приехала. И вошла в бар. Был вечер пятницы, самое его начало, чуть больше девяти. У стойки бара сидели с полдюжины крутых на вид мужчин, еще несколько таких же находились за столиками, и двое играли в пул[1]. Кроме меня, девушка в баре была только одна – она расположилась вместе со своим парнем в темной кабинке в углу, и между ними на столике стоял кувшинчик пива. В носу у нее было кольцо. Мне всегда было интересно, действительно ли носить кольца в носу так больно, как кажется со стороны.
Я подошла к стойке бара:
– «Хейнекен».
– Пять долларов.
Бармен был крупный пузатый мужчина, судя по его лицу, еще не достигший пятидесяти лет, с проседью в волосах. Он разглядывал меня откровенно, ничуть не скрываясь. Как и все остальные мужчины в баре. Ну и что?
Я взяла у него пиво, отпила большой глоток и направилась в дамский туалет. Там пахло антисептиком и полотерной машиной. Я посмотрела в щербатое зеркало и окинула себя внимательным взглядом. Я высокая, во мне пять футов восемь дюймов[2], а сейчас, в тяжелых мотоциклетных ботинках, я казалась еще выше. Выпростала свои темно-рыжие волосы из-под мотоциклетного шлема и пригладила их. Меня никогда не назвали бы тощей, но я держу свое тело в хорошей форме. Посмотрела на свои вареные в обтяжку джинсы с поясом ниже талии, белый топ с бретелькой через шею, под которым виднелась полоска плоского живота, и черную кожаную куртку-бомбер с расстегнутой молнией. Чуть-чуть теней, подчеркивающих мои зеленые глаза, чуть-чуть красной губной помады, которой я обычно никогда не пользуюсь… В общем, смотрелась я неплохо.
Можно начинать.
Выйдя из туалета, я направилась к бильярдному столу и бросила на него монету в двадцать пять центов.
– Играю.
Двое мужчин у бильярдного стола были примерно моего возраста – немного за тридцать. Оба окинули меня голодными взглядами, которыми мужчины часто смотрят на женщин. Вид у них был почти хищный. Как будто им хотелось меня съесть. Как будто, просто заговорив с ними, я куснула кого-то из них за мочку уха и шепотом сказала какую-то непристойность. Тот из мужчин, который был повыше, небрежно держал кий одной рукой. Он повернулся обратно к столу. На нем была надетая козырьком назад черная бейсболка с вышитыми серебряной нитью названием и логотипом «Рейдерс»[3]. Он тщательно прицелился и загнал в лузу последний полосатый шар. При этом ударил по нему сильнее, чем надо. Мужчины обычно так и делают. Только по-настоящему хорошие игроки в пул воздерживаются от искушения бить по шарам слишком сильно, кидая понты. Он прицелился опять, ударил чуть медленнее по битку, и тот, столкнувшись с шаром под номером восемь, неторопливо закатил его в лузу. Партия.