Не поймешь, то ли осень была, то ли уже зима. Вечер был не похож на другие – слишком светел. Солнце уже давно погребено на том краю земли, но небо не забыло минувшего дня и стояло в траурно-синеватом свечении. Над лесом тянулась струйка дыма из поселковой котельной. Двухэтажные дома-кирпичики ждали, когда же зажгутся фонари. И в одном из домов ждал маленький Феликс, ждал темноты, которая всегда обещала приход друга. Единственного, кто с ним разговаривал.
С Феликсом родители были холодны, они всегда любили только старшего. С того ужасного дня они молчали, разговаривали только ночью на кухне. Шепотом. Но Феликс все слышал. Мама плакала, корила себя. А папа говорил редко. И дома бывал редко, хоть и обещал заниматься с девятилетним сыном, который не ходил в школу. Феликсу этого было не нужно, ни плача, ни людей. Достаточно было Ульфа.
В тот вечер Феликс очень ждал своего друга. Пока Ульфа не было, он сидел в комнате, листал книжки про моря и старинные крепости, оставшиеся от старшего. Обычно он все узнавал из картинок, но когда без слов было непонятно, приходилось читать.
«Наш корабль оказался в ловушке, уже месяц мы дрейфовали во льдах и тосковали по родным берегам, взирая на суровые пейзажи и слушая ветер. Но наш бравый капитан Штайн никогда не падал духом, и все мы…»
Феликс услышал шаги. Кто-то присел рядом, шурша перьями. Покинув корабль капитана Штайна, Феликс снова оказался в комнате, где был уже не один.
– Ульф?
– Угу.
– У вас еще дождь?
– Угу. А здесь скоро будет снег. Люблю снег.
– И я.
Начинало темнеть по-настоящему. На улице, мигнув, зажегся фонарь. Свет, проникая в комнату, пронзал Ульфа и останавливался на Феликсе.
Вначале Феликс думал о старшем, о том страшном дне, когда грохот поглотил звуки. Но Ульф начал вспоминать летние походы на крышу, и они стали болтать, сидя на подоконнике, глядя в окно. Небо было темно-серебристым, в редких звездах. Ветер качал убаюканные незатейливой колыбельной ели. Ветви шуршали по шершавому шиферу.
– Смотри!
Над лесом, изгибаясь, тянулась зеленая лента.
– Это же Северное сияние! Здесь! Прямо как у капитана Штайна на Полюсе!
Очарованный переливчатым сиянием, Феликс, посмотрев в сторону шороха перьев, добавил:
– Я мечтаю там побывать…
Феликс закрыл глаза, он на палубе корабля. Ульф коснулся его руки на прощание. Рядом две руки: рука мальчика и невидимая рука, не человеческая и не птичья.