Читать Говорит и показывает Россия

Шрифт

Интервал

* * *

Памяти Бориса Немцова и Игоря Малашенко

Когда готовился к выходу английский вариант этой книги, пришла страшная новость: в самом центре Москвы, в считанных метрах от Кремля, застрелен Борис Немцов. Он был для меня не просто исторической фигурой 1990-х, но и человеком лично близким и важным. Немцов был едва ли не единственным российским политиком, сочетавшим в себе честность, храбрость, порядочность, силу и обаяние. Он никогда не изменял тем ценностям, которые привели его на политическую сцену, и по праву стал олицетворением той России, о которой многие мечтали в конце 1980-х и начале 1990-х: России, открытой миру, демократической, энергичной. И я согласен с Игорем Малашенко, мрачно сказавшим после его убийства: “Они отняли у нас символ”.

Прошло четыре года. Я заканчивал редактировать русский вариант книги, когда из жизни трагически ушел один из ее главных героев – Игорь Малашенко. Он был одним из самых значительных и поистине драматических персонажей новейшей российской истории. В конце советской эпохи перед ним встал практический вопрос: как и где найти применение своим талантам и энергии, не утратив при этом самоуважения? “Я очень четко сознавал: или моя жизнь пройдет напрасно, или системе придется измениться”, – объяснил он мне во время одной из наших многочисленных долгих бесед. Тогда система изменилась, и он сумел успешно применить свои таланты, однако спустя четверть века этот незаурядный человек вновь оказался невостребованным, выброшенным из исторического потока…

Его жизнь и жизнь Бориса Немцова были неразрывно связаны с историей страны, которую они пытались построить. Трудно было найти двух столь различных людей. Экстраверт и интроверт, публичный политик, общительный и жизнелюбивый, и убежденный индивидуалист, обладающий жестким и даже, пожалуй, мрачным умом, – нет, они вовсе не были друзьями. Но было то, что их объединяло. И Немцов, и Малашенко превыше всего ценили личное достоинство и свободу, олицетворяя собой надежду на то будущее, которое так и не наступило – во всяком случае, для них. Теперь они лежат рядом на Троекуровском кладбище в Москве. Я посвящаю русское издание этой книги их памяти.

Благодарности

Замыслом этой книги – как и своей журналистской карьерой – я обязан моему другу, коллеге и наставнику Джону Ллойду, с которым я познакомился в Москве в 1992 году, где он возглавлял московское бюро газеты Financial Times. Через двенадцать лет я был уже московским корреспондентом FT и Джон предложил мне написать для ее еженедельного приложения, редактором которого он являлся, о российском телевидении и о его воздействии на политику. Из той статьи и выросла настоящая книга. Я никогда бы не дерзнул даже приступить к ней, если бы не поддержка и дружба Джона.

Тоби Манди, бывший глава издательства “Атлантик-букс”, поверил в идею этой книги и заказал мне ее после одного-единственного нашего с ним разговора. Его энтузиазм, поддержка и интерес к теме позволили мне расширить рамки обзора и исследовать различные смежные области, хотя намеченные сроки окончания работы срывались один за другим. Уйдя из “Атлантик-букс”, Тоби вверил меня заботам Джеймса Найтингейла, чей спокойный профессионализм, любознательность и терпение позволили довести эту книгу до печати. Он превратил редактирование текста в творческий и приятный процесс. Я благодарен своему русскому издателю и другу Варе Горностаевой и всем тем, кто помогал выходу этой книги – Татьяне Азаркович, Анне Косинской. Инне Безруковой и Андрею Бондаренко.