Читать Чёрный дачник и другие мистические рассказы

Чёрный дачник

Далеко от Москвы, в ста километрах, находилось садоводческое товарищество «Яблонька». Участки давали работающим на одном московском заводе, брали неохотно, машин в начале 80-х было мало, а трястись на автобусе 3 часа, да потом по грунтовке 5 километров, чтобы насладиться прелестями природы, особо желающих не было. Но … худо– бедно 200 участков раздали. Ближайший город, вернее посёлок городского типа, был в 20 километрах, а в 4 километрах через речку Кобылку была деревня Кобылятино, дворов на 30-35. За мостик через эту речку была постоянная «войнушка» между деревенскими ребятами и приезжими городскими. Причём «вражда» эта передавалась из поколения в поколение, чертились схемы захвата моста, делались недалеко от моста схроны, копались землянки в лесу, иногда дружили, иногда снова ссорились. Бывало, что с утра «дачные» захватят мост и держат до обеда оборону, пока матери обедать не позовут, а после обеда соберутся – мост уже деревенские оккупировали. Взрослые из деревни относились к дачникам спокойно, даже радовались приходу лета, можно было продавать излишки молока и яиц за «живые» деньги, по осени мясо по сходной цене, да и в местном магазинчике прибыль была. Люди начинали ездить на дачи с конца апреля, когда дорога просыхала, тогда жизнь кипела, ходил автобус из посёлка, включали «летний» водопровод, а в октябре все уезжали в город и посёлок пустел. Проехать по раскисшей грунтовке можно было разве только на тракторе. Деревенские, тоже по негласному соглашению, туда не ходили, чтобы не портить отношения с москвичами.

Вместе со своими заводчанами получил надел в 6 соток и Иван Никодимович со своей супругой Валентиной. Они оба были родом из деревни, поэтому, несмотря на трудности с дорогой, ездили на дачу с удовольствием. Получали по тем временам хорошо, поставили кирпичный дом с печкой, баньку и предмет зависти всех соседей – стеклянную теплицу. Ивану Никодимовичу на даче нравилось. Спозаранку ходил на рыбалку, потом помогал жене в огороде, осенью ходили вместе по грибы. Лес был только со стороны дачных участков, а за речкой было ровное поле до самой деревни, грибов было много. Валентина всегда закатывала на зиму компоты, варенья, грибы, помидоры с огурцами, теплица давала хороший урожай.

Была у них дочка, Анечка, «пацан в юбке», как её звал отец. Она дружила с мальчишками, отважно защищала мост от деревенских, и была зачинщицей многих шалостей: то тарзанку сделают, то костёр разожгут и шифер в него бросят, то простыни белые оденут и ночью по посёлку бегают, людей пугают… . Приходили жаловаться, но Никодимыч вздохнёт, посмотрит сурово на дочь, та ходит потом извиняется и говорит, что больше так не будет, а потом забывает и снова что-нибудь выдумывает.

Выросла дочь, окончила институт, вышла замуж и уехала с мужем на заработки на Север, там родила им внучку, Катеньку. Приезжали они редко, но раз в неделю звонили домой обязательно, а летом , когда были на даче, ходили в Кобылятино и заказывали с ними разговор на телефон председателя колхоза. Валентина очень скучала по ним, даже порывалась ехать в Сургут, но Никодимыч удержал, всё равно внучку привозили на целое лето раз в два года.

А однажды Валентины не стало. Пошла нарвать помидоров в теплицу, схватилась за сердце и села. Спохватился Иван Никодимович, вынес её из теплицы, думал тепловой удар, стал холодной водой лицо протирать, потом схватил и понёс в деревню, 4 километра на руках нёс, только перестала она дышать, как только мост перешёл, а фельдшер сказал, что умерла.