Первым историческим лицом из дома Ротшильдов является Амшель-Моисей, живший в первой половине XVIII века во Франкфупте—на-Майне, по Жидовской улице, в доме № 152, но о нем сохранилось мало сведений. После его смерти, его сын Майер – Амшель был отправлен в синагогу учиться на раввина. Мальчик относился к этим занятиям с полным равнодушием. Майер вспоминал, как они с отцом разбирали старые золотые монеты и надписи на них, полюбил их блеск и само искусство, связанное с куплей и продажей, и решил, что будет торговцем.
Уже в школе он открыл крошечную меняльную лавку и счастливо вел свои операции на деньги, получаемые им для покупки лакомств. Ему удалось приобрести несколько редких монет и выгодно сбыть их. Он составлял также различные антикварные коллекции и также пускал их в оборот, быстро приобретая себе среди товарищей репутацию славного финансиста.
Несколько лет вялых занятий Талмудом и ловких операций окончательно убедили Майера, что он будет хорошим купцом и плохим раввином. После этого он перестал колебаться и, не спросив ни у кого разрешения, вернулся во Франкфурт, на грязную еврейскую улицу, где и поселился в собственном доме. Дело, так удачно начатое им еще в школе, он продолжал и здесь, постепенно расширяя радиус своих операций. Он занимался всем, что попадало под руку, не брезгуя даже грошовыми барышами, но, разумеется, для его деятельной, энергичной натуры занятий по меняльной лавочке с редкими вексельными операциями было недостаточно. Но риск не был в его натуре. Он умел выжидать и на самом деле скоро дождался довольно счастливого совпадения событий.
Приобретя во Франкфурте репутацию «честного жида», Майер Ротшильд определился на службу в банкирской конторе Оппенгейма в Ганновере, куда и переехал. Энергичный, деятельный, знающий, хотя и молодой, Майер не остался в тени; быстро повышаясь, он всего через несколько лет был принят в товарищи фирмы. Успех, однако, не вскружил ему голову. Он не расстался со своими скромными привычками, избегал всяких соблазнов и, по завету отца, копил деньги. Ни на минуту не покидала его завлекательная мечта открыть собственную контору и начать собственное дело. Силы он ощущал в себе громадные, но денег было недостаточно, и Майер, не торопясь, откладывал рубль за рублем, пока не сказал себе: «Теперь пора».
Оставив Ганновер и фирму Оппенгейма, Майер опять возвратился во Франкфурт и, имея значительный опыт, принялся «делать деньги», постепенно специализируясь на чисто банковских операциях.
Сдержанность и осторожность были лучшими достоинствами Майера Ротшильда. Ведя грандиозные операции, он всегда доставлял барыш себе и своим клиентам. С удивительной чуткостью он понял, где и на чем можно наживать наверняка, имея кредит и деньги. Он ступил на тот путь финансиста, который вел не только к барышам, но и к политическому значению: он принялся устраивать займы для государств в неслыханных до той поры размерах: гессен-кассельские миллионы, очутившись в его руках, не залеживались больше. Серия займов началась уже в 1804 г. когда Ротшильд одолжил датскому правительству 4 миллиона талеров; ко дню же его смерти долг одного только датского правительства, после новых займов у того же Ротшильда, возрос до 12 миллионов.