В последний день ноября около восьми часов утра гору затрясло.
Фейиз замер, перестав дышать, выбросил руки в стороны для равновесия и стал ждать окончания землетрясения. Но оно только усиливалось. Его клиенты кричали что-то по-немецки – на языке, которого он не знал. Одного из мужчин охватила паника. Он стал орать остальным, что из сердца горы прорывается сам дьявол и скоро он заберет их души. Они находились на самой вершине, яркое голубое небо распростерлось во все стороны, холодный воздух был чист и свеж. Это утро на горе Арарат можно было бы назвать идеальным, если бы мир вокруг них не начал разламываться на части.
– Лежать! – закричал Фейиз. – Ложитесь, быстро!
Он бросил треккинговые палки и опустился на колени прямо в покрытый ледяной коркой снег. Сняв с пояса ледоруб, он воткнул его в лед и задумался, расслышат ли шесть мужчин и три женщины его группы хоть что-нибудь в диком реве грохочущей горы.
Но слов не понадобилось – немцы просто повторили его движения.
Не вставая с колен, он держался за ледоруб в надежде, что снежный покров не сдвинется с места, и старался не считать секунды. Немцы что-то кричали друг другу. Одна из женщин широко оскалилась. В глазах ее горело маниакальное ликование, словно она упивалась ужасом происходящего.
Один из мужчин схватил его за руку. Худое лицо, выдающиеся скулы, глаза цвета неба.
– Когда это закончится? – спросил он с сильным акцентом.
Как будто такое случается постоянно. Как будто горный проводник сумел бы дожить до тридцати двух лет, если бы гора сотрясалась регулярно.
Фейиз посмотрел на него, ничего не ответив, затем крепко закрыл глаза и стал молиться – не только за жену и четырех сыновей, ждавших его в деревне у подножия, но и за тех, кто остался во Втором Лагере. Здесь, на вершине, все было покрыто снегом и льдом, но местность у Второго Лагеря представляла собой нагромождение обломков тяжелых вулканических пород. Фейиз не хотел даже думать о том, что случится, если склон начнет сползать вниз.
– Двадцать секунд! – по-английски крикнула одна из женщин Фейизу. – Долго еще?
Гора нырнула вниз, заставив слегка задохнуться, и небо вдруг взорвалось грохотом. Вновь открыв глаза, он уставился на далекую вершину Малого Арарата. Сердце колотилось так бешено, словно землетрясение происходило у него в груди.
Раздался звук, похожий на выстрел из пушки, и во льду разверзлась огромная трещина.
Кто-то из немцев принялся громко молиться, словно пытаясь докричаться до Бога через грохочущее землетрясение.
Фейиз оглянулся на своих клиентов и вскочил на ноги раньше, чем эхо землетрясения затихло в небе. Он заставил себя успокоить дыхание – гипервентиляция легких в разреженном воздухе вершины очень опасна – и наклонился, чтобы поднять треккинговые палки.