Читать Операция прикрытия (сборник)
© Хруцкий Э.А., наследники, 2018
© ООО «Издательство «Вече», 2018
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2018
Сайт издательства www.veche.ru
В октябре сорок первого
«Постановление
Государственного Комитета Обороны
о введении в Москве и пригородах
осадного положения
19 октября 1941 года
Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстающих на 100–120 км западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии Жукову, а на начальника гарнизона г. Москвы генерал-лейтенанта Артемьева возложена оборона Москвы на ее подступах.
В целях тылового обеспечения обороны Москвы и укрепления тыла войск, защищающих Москву, а также в целях пресечения подрывной деятельности шпионов, диверсантов и других агентов немецкого фашизма Государственный Комитет Обороны постановил:
1. Ввести с 20 октября 1941 года в г. Москве и прилегающих к городу районах осадное положение.
2. Воспретить всякое уличное движение как отдельных лиц, так и транспортов с 12 час. ночи до 5 час. утра, за исключением транспортов и лиц, имеющих специальные пропуска от коменданта гор. Москвы, причем в случае объявления воздушной тревоги передвижение населения и транспортов должно происходить согласно правилам, утвержденным Московской противовоздушной обороной и опубликованным в печати.
3. Охрану строжайшего порядка в городе и пригородных районах возложить на коменданта г. Москвы, для чего в распоряжение коменданта предоставить войска внутренней охраны НКВД, милицию и добровольческие рабочие отряды.
4. Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте.
Государственный Комитет Обороны призывает всех трудящихся столицы соблюдать порядок и спокойствие и оказывать Красной Армии, обороняющей Москву, всяческое содействие…»
20 октября 03.00. Сущевский Вал
Сразу после двенадцати машин стало мало. За два часа проехала одна «эмка» с каким-то недовольным командиром – знаки различия Фролов так и не рассмотрел, а в сопроводиловке была указана только должность – «зам. начальника отдела НКО» – и две полуторки: одна – с минами, вторая – с мукой.
Улицу продувало ледяным ветром, а дома с мертвенно-темными глазами казались неживыми и холодными. И именно от этой мертвенности становилось еще холоднее и возникало чувство одиночества и покинутости.
Шаги гулко разносились в тишине, а хруст льда под сапогами казался резким, как револьверные выстрелы.
– У тебя осталось закурить? – спросил Фролов напарника. Тот порылся в кармане, вытащил измятую пачку, скомкал, хотел бросить, но, видимо, выработанная годами службы в милиции привычка к порядку пересилила, и он, вздохнув, сунул пачку обратно в карман.
От отсутствия папирос курить захотелось еще сильнее.
– Надо ждать машины, может, у пассажиров табачком разживемся.
– А если ее не будет?
– Тогда терпи, брат. Сам виноват, что не позаботился.
– А ты?
– Я старший наряда, поэтому тебе мои действия обсуждать не положено! – засмеялся Фролов.
Они опять замолчали. И начали думать каждый о своем, но мысли у них были удивительно одинаковые. Они знали, что враг совсем недалеко от Москвы, гнали от себя прочь тревожные мысли о том, что он может захватить город, думали о своем месте в этой войне. Они понимали, что им доверено важное дело и их полоса обороны – эта улица с мрачными домами. За каждым темным окном были люди, и они, милиционеры, охраняли их труд и покой.