Читать По следам мечты

Выбор – проклятье его замечающего. Каждый день можно ходить одной и той же дорогой и все же свернуть не туда. Или туда. Кто знает, каким должен быть верный выбор? И лишь иногда, в предрассветное утро, с чашкой кофе на тихой кухне, возле холодного окна возникает то самое ощущение потерянной возможности.

В сутках двадцать четыре часа. Восемь на сон (бессонницу, мало чем отличающуюся от сна), восемь на работу (деятельность, ее имитирующую), четыре на дом и домашних (это еще в лучшем случае), четыре на все остальное. И так двадцать пять тысяч дней срока. И это еще хороший график. И это так мало. Часы прикидываются, что отчитывают жизнь, но на самом деле считают только самих себя. А уже мы подстраиваемся под их ход. Часы неправы – жизнь короче.

Наука говорит, что я лишь совокупность отношений к чему-то в своем довольно ограниченном периметре жизни. Я – именно такой, потому что по моим следам шли опыт и рефлексы. Но вот на предрассветной кухне я – другой. Как я стал таким? В какой момент я сделал этот выбор?

Это сложно было назвать квартирой: облезлые стены, когда-то крашенные серой краской. Интересно, какой оригинал решил использовать этот цвет? Впрочем, жаловаться было не на что. Это был свой угол, новый дом.

Когда оказываешься один, вдруг узнаешь, что столько всего нужно: чайник, мусорное ведро, стиральная машина, чайные ложки и даже кровать. Да, кровати не было. Был диван, из которого в первый же день меня поприветствовала мышь. А может, это была крыса? В общем, неважно. От дивана я избавился. Причем получилось даже лучше, чем я предполагал: с первого захода мне удалось доволочь эту рухлядь только до пятого этажа (хорошо, что вниз). Потом я, весь потный и злой, вернулся в свою конуру выпить чай, из нового чайника за пятьсот сорок восемь рублей. Планировалось передохнуть и после протащить диван хотя бы до первого. Мысль о том, что его придется тягать через весь двор до мусорных баков, вызывала легкое чувство паники. Но, к счастью, подъездный дух сжалился надо мной, и когда я вернулся, дивана на пятом этаже уже не было. Почему и куда обитель грызунов дематериализовалась – мне было не интересно. Обрадовавшись такой удаче, я сразу же побежал домой и… обнаружил, что спать больше не на чем. Вот такой я балда. Пока я возился с диваном, наступил вечер, и найти замену спальному месту я просто не успел. Но было же много тряпок: куртки, любовно уложенные мамой, толстовки, футболки и один вязаный свитер. Все это заменило мне на одну ночь и матрас, и одеяло, а под голову я положил себе спортивный рюкзак. Было странно, но невероятно удобно. Единственное окно моей съемной квартиры выходило на дорогу. Две полосы налево, две полосы направо, столбы узкой зеленой ленты между направлениями дорог, и на той стороне другие дома. Дом напротив моего окна хоть и был довольно далеко, но настойчиво, я бы даже сказал, агрессивно мигал вывеской букмекерской конторы с обнадеживающим наименованием: «Шанс». «Шанс» не просто мигал ядовито-лиловым, он менял ритм пульсаций, заставляя щуриться даже за задернутыми шторами. Странно, что эта вывеска еще жива. Раньше бы жители дома напротив, те, что помоложе и посмелее, расколотили бы ее к чертям, давая этим немудреным действием понять владельцу таких вот гирлянд, что сон трудящихся надо уважать. Но это было раньше. Теперь мы – цивилизованные и добропорядочные, копим ненависть издалека, мечтая о славном варваре, который мог бы положить конец этим страданиям, но, конечно, сразу же его осудим. За смелость, честность и умение совершать поступки никого еще не наградили, ну если только на словах за это. А так… Никто не может быть лучше нас, пусть даже это очень просто, пусть даже это нам на пользу. Растерзать каждого за злое добро!