Читать Осколки Сампо

Моим друзьям Захарову Олегу и Денисову Алексею, моей жене Татьяне посвящается эта книга

Мне пришло одно желанье,

Я одну задумал думу

Быть готовым к песнопенью

И начать скорее слово,

Чтоб пропеть мне предков песню,

Рода нашего напевы.

«Калевала»

С незапамятных времён между землями викингов и землями венедов стояла деревня Виипури[1] – место оживлённое и многолюдное, особенно для Карелии и Ингрии, где никогда не было ни городов, ни князей с дружинами, а люди жили в небольших деревнях и на хуторах, далеко разбросанных по дремучим лесам, берегам рек и озёр.

Виипури расположилась на берегу залива и могла бы считаться городом, но постоянных жителей в ней было немногим больше, чем в любой карельской деревне. Другое дело – иноземные гости, купцы и путешественники, державшие путь в дальние страны, жители окрестностей, прочие люди со всех земель Калевы, идущие каждый по своим делам. Все они неизменно собирались в Виипури, и тогда изначально простая прибрежная деревушка становилась шумной, в считанные дни вырастая в несколько раз. У пристаней вдоль берега выстраивались морские ладьи и челноки поменьше, вокруг деревни, словно грибы после дождя, вырастали шатры, наполнялись людьми особые гостиные дома, построенные чуть в стороне: длинные и приземистые, с очагом посередине и отверстием дымохода прямо в крыше, похожие на дома викингов. Так бывало каждый год с весны до осени, когда северные ветры оставляли в покое Варяжское море и ненадолго ложились отдыхать в свое убежище, скрытое далеко на севере, за туманной Сариолой и землями Лаппи, в вечных льдах у подножия Мировой Горы.

Зимой Виипури словно засыпала под толстым покрывалом снега, весной же на берегу разворачивался торг. Карелы и саво приносили сюда пушнину, добытую зимой в своих лесах, по осени пригоняли скот, хозяева-ингры выставляли рыбу, мёд и соль, с северо-запада в Гардарику[2] шли суровые мореходы – руотси, даны и норья[3], с ними могли встретиться здесь купцы-венеды из великого города на Волхове. Изредка прибывали люди из неведомой южной страны, называемой Линнулой – Страной птиц[4], везущие диковинные заморские товары.

В один из весенних дней вскоре после начала торга в заливе Виипури показались разноцветные паруса, и вскоре стали видны идущие под ними корабли – длинные и низкие, со множеством вёсел, с рядами щитов, укреплённых вдоль каждого борта. Плавно и быстро двигались они к причалам, похожие на невиданных морских животных, привлекая всё больше и больше взглядов с берега – как любопытных, так и обеспокоенных.

– Руотси либо даны, – заговорили люди, – первый раз в этом году. Да много-то как сразу!

– Вот не было печали! – заворчали охотники-саво, только вчера пришедшие на торг. – Слетаются, разбойники, как вороны на добычу! – и заозирались по сторонам, готовясь защищаться; иные уже потянулись к лукам и копьям.

– То-то и видно, что вы, лесовики, здесь впервые! – улыбнулся в ответ степенный ингр из местных, оказавшийся рядом. Он как раз покупал у молодого саво связку куниц, и весть о прибытии чужеземцев нисколько не взволновала его. – Даны и руотси здесь – обычное дело. Ходят через нас торговать с венедами, попутно торгуют с нами. Всем выгодно, всем спокойно – они хоть и вояки, только здесь-то разбойничать им ни к чему. Это же самих себя без припасов оставлять, да землю жечь под собственными ногами, так-то!