Тарас
Я еще не открыл глаза, а уже устал. Непонятная тяжесть давила на плечи. Может, потому что я впервые решил устроить себе выходной? Впервые за сколько… За пять? Шесть лет? Я забыл, что такое отдых. Работа. Работа. Работа. Она меня выматывала, но в то же время спасала. От дебильных мыслей, от которых не спасал даже алкоголь. Уже не спасал. Был выбор: наркотики или работа. Разумеется, я выбрал работу. Я был не настолько отбитым ублюдком.
Провел ладонью по постели, ощущая холод простыней. К нему я тоже привык. Я не пускаю шлюх в свою постель. Трахаю их где угодно, но только не в своем доме. А трахаю я только шлюх, потому что каждая женщина в своей мере шлюха, просто у каждой своя цена. Лишь нужно знать подходы.
Открыл глаза и посмотрел на светлый потолок собственной спальни. Слишком белый на фоне моей черной, прогнившей души. Лениво повернул голову и посмотрел на цифровые часы.
Красный цифры показывали половину девятого. Ого. Да я сегодня лежебока. С иронией, разумеется. Обычно мое утро начиналось в пять утра. Кофе, холодный душ и полтора часа, чтобы добраться до своего офиса, расположенного в центре города. Но это утро должно начаться по—другому. И все же я по старой привычке встаю, не заботясь о своей наготе, и направляюсь в душ. Включаю холодную воду и закрываю глаза.
А перед глазами она. С*ка, которую я ненавидел всем сердцем. А когда—то я был готов отдать за нее все. Но я даже был благодарен ей за то, что открыла мне глаза. Спасибо, с*ка.
Провел ладонью по густой щетине, по волосам и неожиданно рассмеялся. Прошло шесть лет, а эта тварь до сих пор в моих мыслях. Но только теперь я хочу не ласкать ее, а придушить собственными руками. Я бы с огромным удовольствием смотрел, как она задыхается, как закрывает глаза. Да, эта сцена на грани экстаза. Но я сомневался, что она принесет мне облегчение. Я не могу вырвать собственное сердце, где поселилась тварь. Она была под моей кожей, в моих венах. Неужели я все еще любил ее? Но разве так любят? Любви вообще нет. Это чувство придумали слабые люди, чтобы оправдать себя и свои поступки.
После душа спускаюсь на первый этаж, где меня уже ждет завтрак. Нина Петровна убиралась в гостиной, даже не заметив меня. Я усмехнулся. Нина Петровна была единственной женщиной, которая переступила порог этого дома. Моя кухарка и уборщица в одном лице. Наверное, это также единственная женщина, которая может прикрикнуть на меня, и она единственная, кто не продается…
Она была близкой подругой моей матери. Она всегда помогала мне. Возможно, она вообще единственный близкий мне человек. Правда, Нина Петровна, скорее всего, даже не догадывается об этом. Порой я бываю груб. Могу обидеть ее. Но я такой. Это я. Мне тридцать пять лет. Наверное, уже поздно меняться. Да и ради чего? Ради кого? Мне комфортно в таком состоянии. Меня устраивает моя жизнь. У меня успешный строительный бизнес, свой загородный дом, две машины и куча денег. Я счастлив. В какой—то степени.
За окном шел дождь. Погода полностью отражала мое настроение. Усмехнулся. Ермаков, неужели потянуло на поэзию?
Налил себе кофе. Завтракать не хотелось. Сделал глоток горькой жидкости, а потом достал сигареты и закурил.