Как я с дядей Мишей рассвет встречал…
Весь наш коридор коммуналки знал, что дядя Миша ежедневно ходит рассвет встречать. Причём ходил он на свои свидания с солнцем круглый год. Мне удавалось застать его идущим смотреть рассвет только зимой. В зимнюю, утреннюю темноту не хотелось идти в детский сад, но дядя Миша подбадривал меня, дескать, потерпи немного, ведь скоро рассвет! Он всегда звал меня с собой, убеждая мою маму или апамку[1], что детский сад никуда не денется. Дядя Миша говорил, что мы не должны ждать лета, так как в это время года придётся вставать очень рано, а зимой можно и на рассвет посмотреть, и на работу с детским садом успеть. Это было первым моим интересом к рассвету, как к некоей большой ценности. Но понимать мало, важно чувствовать! И поэтому я мечтал, что всё-таки в какой-нибудь из дней пойду с дядей Мишей. К тому же утреннее солнышко я уже любил, но любви к тому, как оно является к людям из тьмы, у меня тогда ещё не было.
Дядя Миша выходил один из парадки и шёл в направлении Спасской башни Казанского Кремля, чтобы подняться к её основанию. Иногда я заставал его в коридоре после возвращения со свидания с солнышком. Он спокойно и с неким наслаждением рассказывал, как сегодня встретил рассвет, как первым явился на это «любовное» свидание и с трепетом ждал появления своей «избранницы», и в какое-то мгновение она появилась! Рассказывал он это уходящим на работу соседям, но чаще тёте Вере, которая жарила что-то для завтрака. Договорить ему всегда мешала его жена тётя Роза. Она громко и ревниво ворчала о чём-то на иврите. И наш утренний романтик дядя Миша уходил под конвоем к себе домой. Он не рассказывал о рассвете только дяде Ване, который страдальчески дрожал от утреннего похмелья, переночевав у своих дверей.