Все удивились, тело ожившего осмотрели,
Цзян снял с него рубаху, след побоев обнаружил,
Действительно, рубцы от палок на спине чернели,
Как кара, что слуга завет хозяина нарушил.
Пояснения
1. Достопочтенный Вэнь-су – посмертное имя Цзян Тян-си (1669 – 1732), отца Цзян Пу. Цязн Тян-си, известный художник, поэт, один их редакторов энциклопедии «Тушу цзичэн», занимал крупные административные посты.
6. Рассказ экзаменатора Цзян Вэнь-кэ
Достопочтенный Цзян Вэнь-кэ (1) экзаменатор, школьный,
Жил в доме Ли Гуан-цзяо, рассказал, как он учился
Когда-то в юности и наслаждался жизнью, вольной,
В Пинтае, в небольшом жил доме, призрак где водился.
Стоял вдали дом от жилищ других, и каждый вечер
За книги стоило ему только усесться тихо,
Ум погрузив в чтенье свой, когда горели свечи,
Вдруг голос раздавался, будто просыпалось лихо,
И звал кого-то рядом, но никто не появлялся.
Однажды выйти он решил, луна в саду светила,
Позвал к себе слугу-мальчишку, и тот отозвался,
Велел ему войти в дом, тишина вдруг насупила.
Того всё не было ещё, он подождал немного,
Наружу выглянул, вдруг человека там приметил,
Лежал тот на земле, глава склонилась у порога,
Спросил его ещё раз, тот ему сразу ответил.
Цзян заподозрил, что лежит слуга, сильно напился,
И обругал его, но человек лежать остался,
Хотел лежащего ударить, так как рассердился,
Но вдруг увидел, незнакомцем там тот оказался.
В три чи был ростом и в квадратной шапке, во всём белом.
С седыми волосами, на божка чем-то похожий,
Окликнул Цзян, исчез тот со своей бесовской рожей,
У Цзяна дрожь прошла по телу, хоть и был он смелым.
Пояснение
1. Цзян Вэнь-кэ – посмертное имя Цзян Пу (1708 – 1761), художника и учёного, занимавшего крупные административные посты.
7. Толстокожее чудовище генерала Чжао
(О чём не говорил Конфуций)
После того, как Чжао (1) подавил мятеж «трёх дальних» (2),
Пролёг его путь мимо города Чэнду в Сычуани,
Провинции начальник из племён Чу, изначальных,
Хотел дать дом ему на время общего собранья.
Но было тесно там, и генерал на ночь остался
В поместье у судьи, что к западу расположилось
От города, в том доме, что народом всем считался
Нечистым, где, по слухам, нечисти полно водилось.
Сказал начальник: «Уж сто лет как заперто то место,
Там нечисть водится, я предоставить вам не смею».
Но генерал лишь рассмеялся: «Я всё же умею
Не только нечисть укрощать, но всех, кому здесь тесно.
Без счёта убивал людей я, мне ли опасаться,
Как на охоте, ни одна спастись не может утка,
Я думаю, что нечисти меня нужно бояться,
Лишь если бесы уж совсем не лишены рассудка».
Послал он слуг в дом, чтоб они прибрали помещенье,
И разместил сопровождающих его в покоях,
Лёг в зале в одиночестве, чтоб спать без промедленья.
Так как устал, и на ногах держался кое-кое.
Трезубец рядом положил, каким в бою сражался,
Вторая стража наступила (3), что-то забренчало,
Он глянул, прямо перед ним чудовище стояло,
С большим отвисшим животом, на нём глаз открывался.
Огонь свечей холодным стал вдруг и голубоватым,
Поднялся генерал и крикнул голосом свирепым,
Тот отступил на три шага и взглядом виноватым
Смотрел на генерала в одеянии нелепом,
Затем вдруг рассмеялся, и огонь стал сразу ярким,
Лицом на Фансян шэня был похож изображеньем,
Но взгляд его испепелял как будто хладом жарким,