⇚ На страницу книги

Читать Осака в снегу

Шрифт
Интервал

© Adelina An, 2019


ISBN 978-5-4496-5564-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Я написала эту историю почти 10 лет назад, когда мне, как и ее главным героям, было примерно 17—18 лет. И сейчас я практически не редактировала текст, дабы сохранить этот особенный взгляд на мир, кода ты уже не подросток, но и полноценным взрослым пока считаться не можешь. Большинство историй, образов персонажей были позаимстованы мной из реальной жизни, разве что обамлены в этой книге всегда манившей меня загадочной атмосферой далекой Японии. Легко ли это вообще – становиться взрослым, отвечать за свои поступки и принимать последствия? Учиться полагаться на себя, мимикрировать, адаптировать свою личность под суровые реалии «взрослого» мира? Ну, наверное, я до сих пор задаюсь этим вопросом.

Нодока

Теплый свет на ладонях, и в небо дорога легка.

Ты уходишь, а следом бредет неприкаянный ветер.

Ты уходишь один. В никуда. На рассвете.

Лишь на сердце зарубками счастье.

Качает рука

Колыбель отведенного времени, в городе снов

Облака стерегут тишину, вышивая на судьбах

Гладью.… Или крестом.… По канве,

Называемой сутью….

Л.Е.В.

I

Кучевые облака были белоснежными словно стадо овечек, испуганно сбившихся в кучу с приближением хищно гудевшего самолета. В круглое оконце я видела полумесяц берега, мелькавший кое-где меж полупрозрачных кружев, и море, приветливо переливающееся сине-серебристыми волнами. Конечно, было слишком высоко, чтобы разглядеть что-либо в воде или у берега, но мое податливое воображение уже рисовало картины набегающих на песок волн, лижущих краешек суши и превращающих золотистый песок в коричнево-красный. Мне даже показалось, что я ощущаю морскую соль в воздухе. Глупо, ведь на борту самолета никак не может пахнуть морем. Когда прилетим, надо будет обязательно съездить на Окинаву, а то я не успокоюсь: полгода я уже не была на море, с тех самых пор, как мы с мамой покинули Венецию.

Сестра, спавшая в кресле рядом, вздохнула, поворачиваясь во сне. На коленях у нее лежал какой-то журнал, и я взяла его, чтобы переложить на откидной столик. С обложки улыбалась какая-то модель с длинными светлыми локонами, а над ее головой разноцветными штрихами прыгали три иероглифа: Канаме всегда читала на японском, но я все же предпочитала литературу на латинице. Английский, итальянский, а затем и французский – все это было освоено за четыре года скитаний по Европе. Хотя мама назвала бы это переездами, или даже громче: путешествиями. Она очень любила срываться с одного места ни с того, ни с сего, моя мама. Хотя почему любила, все еще любит!

Для Клэр все места, где она проводила больше полугода, теряли весь свой блески и привлекательность, и она начинала тосковать. Впрочем, в Осаке она продержалась целых девять лет… Может, поэтому она не хочет туда больше возвращаться, даже со мной?…

Странная она, моя мать, но до жути хорошая. Если подумать, с ней было забавно: она всегда была такой веселой и смешливой, словно ей не тридцать девять, а как и мне, семнадцать. И она заботилась обо мне… Пускай не очень уж это у нее и выходило, зато она старалась! Иногда это даже лучше. Я вовсе не хочу сказать, что из-за нее я выросла распущенной или еще какой, я довольно приличный человек! Серьезно, я очень