Введение
Странная жизнь мозга
Человеческая голова на столе: увидев такое впервые, запомнишь надолго. Хуже всего неистребимая вонь формальдегида – органического соединения, применяемого для дубления и консервации биологических материалов. Этот запах забивает ноздри и пропитывает собой все вокруг.
В комнате была не одна, а шесть голов, и все отделены по-разному. Конкретно эта голова была отрублена под самым подбородком, а затем разделена надвое от центра носа. Она принадлежала пожилому господину: глубокие морщины на лбу хранили следы долгой жизни. Медленно обходя вокруг стола, я увидела седые волоски, торчащие из благородного носа, непокорную бровь и маленький фиолетовый синяк прямо над скулой. А затем неожиданно его – человеческий мозг, сидящий между толстых костяных стенок черепа.
Он был серовато-желтым по цвету, а текстурой и блеском напоминал панна котту. Извилистый внешний слой выглядел как грецкий орех. В нем чередовались шишки и впадины, некоторые участки походили на пережеванную курятину, а один, сзади, – на скукоженную цветную капусту. Мне захотелось провести пальцем по муаровым бугоркам, но прикасаться к мозгу строго воспрещалось. Я ограничилась тем, что встала рядом и наклонилась, щека к щеке, гадая, какую жизнь прожил этот господин. Я нарекла его Клайвом.
Мне всегда было интересно, как живут люди. Возможно, именно поэтому мне пришлось изучать человеческий мозг в университете. В конце концов, связь между одним и другим неразрывна: всем, что чувствуем, переживаем или говорим, мы обязаны полуторакилограммовому куску мамалыги в наших котелках.
Сегодня это очевидно, но так было не всегда. Первое упоминание о мозге мы находим у древних египтян в так называемом хирургическом папирусе Эдвина Смита. Там написано, как можно найти мозг: «…ощупай рану в голове, посмотри, не пульсирует ли она, не бьется ли у тебя под пальцами»[1]. Однако сам этот орган, по всей видимости, большого интереса не вызывал. На рану в голове просто лили масло, а у пациента проверяли пульс с целью «измерить работу сердца… чтобы получить знание, которое оно дает». В то время не мозг, а сердце считалось вместилищем разума. Когда человек умирал, сердце оставляли в груди, чтобы он без труда перешел в загробный мир, а мозг по кусочкам выуживали через нос.
Только около 300 года до н. э., когда Платон начал развивать мысль о том, что мозг – местонахождение бессмертной человеческой души, в медицине ему стали уделять больше внимания. Однако хотя впоследствии философия Платона повлияла на многих ученых, современников он не убедил. Даже его лучший ученик Аристотель настаивал, что душа заключена в сердце. Тогдашние врачи неохотно вскрывали человеческие трупы, боясь, что помешают собственной душе перейти в загробный мир, и поэтому основывались главным образом на результатах вскрытия животных, а у многих из них мозг не наблюдается вовсе. Разве такой орган может играть жизненно важную роль?
Аристотель утверждал, что в сердце осуществляется разумение души, несущее жизнь остальным частям тела. Мозг выступал в роли системы охлаждения, умеряя «жар и кипение» сердца