⇚ На страницу книги

Читать Горсть тепла для тебя

Шрифт
Интервал

ПОГОДНОЕ

Ностальгия по теплу

Очень скучная весна:


ни сосулек, ни капели.


Лишь ленивые от сна


две не мартовских недели


Издеваются дождем,


сыплют мокрый снег внезапно,


грязным под ноги ручьем


расползаются масштабно.


Видно (в сговоре с зимой?),


топят солнце в злобных тучах.


Но… за серой бахромой


иногда… мелькает… лучик…

Порхает лето

Порхает лето мотыльком,

и плавится июль-повеса.

Еще тепло, и босиком

бегу в любимый август месяц.


А в нем от звезд рябит в глазах

и сон приходит на рассвете.

А в нем мечтается в ночах,

и каждая мечта заветней.


Пусть плоть и разум не в ладах,

пусть бьется сердце учащенно,

пусть страх охватит иногда,

Пусть… Все же счастье – быть влюбленной.

Предосенняя агония

Душно. Муторно. Плохо.


И нечем дышать…


Воздух словно из плоти —


хоть вешай топор.


А погода-насмешница


стала в шутку мешать


краски жаркого лета


в холодный «колор».


Лето стонет в агонии хрипами грома,


выстилается радугой страстной в изломе.


Не таясь, осень тихо приблизилась к дому,


шелуху красно-желтую ссыпав на склоне.


Грязно. Слякотно. Мерзко.


И сыро, и мокро,

гадко будет,

причем очень скоро —


не сказкой, а былью.


Неизбежность.

Ее не люблю,


я зашторила окна.


Полумрак. До весны загрустим,


покрываясь тончайшею пылью.

Как скудны цвета

Как скудны цвета у сентябрьских

прохожих.

К чему заточают себя в черно-сером?

Хотят показаться суровей и строже

на огненном фоне осеннего сквера?


Возможно, они сожалеют о лете,

в отместку ушедшему в скорбь облачаясь.

Эй, люди! Хотя бы улыбку «наклейте»,

над дивной погодою чуточку сжалясь.


Октябрь скребет у порога дождями,

но бабьему лету прогноз не помеха.

Рябины, тряся багряными перстнями,

как будто заходятся в приступе смеха.


А божья коровка в последнем полете

резвится – смешная, но знает едва ли,

как вы улыбнетесь и грустно вздохнете:

«С тоской предстоит еще много баталий…»

С поводка октябрь спущен

Краски осени все гуще,

рыжесть ярче и наглее,

с поводка октябрь спущен,

от свободы он шалеет.


Разгулялся не на шутку,

золотя дворы и скверы,

с солнцем дружит третьи сутки,

раздает тепло сверх меры.


Кутюрье – одел весь город,

козыряя разноцветьем.

В глубине его декора

Осень

празднует

бессмертье.

Осень. Скука вызрела

Осень. Скука вызрела

до тупого выстрела.

От любви до глупости маленький шажок.


Прошлое за шторами,

за семью запорами

наше настоящее с будущим, дружок.



Страхи одиночества,

вестники пророчества:

прав, мы очень разные – холодно вдвоем.

Нежности чураемся

и в душевном хаосе

утопаем заживо со своим враньем.



Было – то, что не было.

На земле ли, в небе ли

грешных мыслей заводи обмелели вдруг.

Больше нет доверия —

сказка с явью сверена.

И глуха отныне я, ты же – близорук.


Слов услышать искренних

или вспыхнуть искрою

суждено когда-нибудь, только не с тобой.

Я прощу заранее

«наши не свидания,

наши не гуляния нашей не весной» (с).



Осень. Скука бесится,

вместе с первым месяцем

грустного периода на календарях.


Знаю, делать нечего.


Значит, этим вечером

карты брошу заново, на свой риск и страх.

Эй, музыкант, возьми гитару…

А за окном зовут в тоску

осенний сад с дождем на пару.

Эй, музыкант, возьми гитару —

избавь природу от хандры.

Мне лик ее, кофейно-рыж,

не режет глаз, не утомляет.

Ведь то, что осенью линяет,

весной подарит новизну.

Совсем не балуют сосну,

хотя старушке не впервые,

четыре белки озорные.

Трудяга-дятел запропал