ПОГОДНОЕ
Ностальгия по теплу
Очень скучная весна:
ни сосулек, ни капели.
Лишь ленивые от сна
две не мартовских недели
Издеваются дождем,
сыплют мокрый снег внезапно,
грязным под ноги ручьем
расползаются масштабно.
Видно (в сговоре с зимой?),
топят солнце в злобных тучах.
Но… за серой бахромой
иногда… мелькает… лучик…
Порхает лето мотыльком,
и плавится июль-повеса.
Еще тепло, и босиком
бегу в любимый август месяц.
А в нем от звезд рябит в глазах
и сон приходит на рассвете.
А в нем мечтается в ночах,
и каждая мечта заветней.
Пусть плоть и разум не в ладах,
пусть бьется сердце учащенно,
пусть страх охватит иногда,
Пусть… Все же счастье – быть влюбленной.
Душно. Муторно. Плохо.
И нечем дышать…
Воздух словно из плоти —
хоть вешай топор.
А погода-насмешница
стала в шутку мешать
краски жаркого лета
в холодный «колор».
Лето стонет в агонии хрипами грома,
выстилается радугой страстной в изломе.
Не таясь, осень тихо приблизилась к дому,
шелуху красно-желтую ссыпав на склоне.
Грязно. Слякотно. Мерзко.
И сыро, и мокро,
гадко будет,
причем очень скоро —
не сказкой, а былью.
Неизбежность.
Ее не люблю,
я зашторила окна.
Полумрак. До весны загрустим,
покрываясь тончайшею пылью.
Как скудны цвета у сентябрьских
прохожих.
К чему заточают себя в черно-сером?
Хотят показаться суровей и строже
на огненном фоне осеннего сквера?
Возможно, они сожалеют о лете,
в отместку ушедшему в скорбь облачаясь.
Эй, люди! Хотя бы улыбку «наклейте»,
над дивной погодою чуточку сжалясь.
Октябрь скребет у порога дождями,
но бабьему лету прогноз не помеха.
Рябины, тряся багряными перстнями,
как будто заходятся в приступе смеха.
А божья коровка в последнем полете
резвится – смешная, но знает едва ли,
как вы улыбнетесь и грустно вздохнете:
«С тоской предстоит еще много баталий…»
Краски осени все гуще,
рыжесть ярче и наглее,
с поводка октябрь спущен,
от свободы он шалеет.
Разгулялся не на шутку,
золотя дворы и скверы,
с солнцем дружит третьи сутки,
раздает тепло сверх меры.
Кутюрье – одел весь город,
козыряя разноцветьем.
В глубине его декора
Осень
празднует
бессмертье.
Осень. Скука вызрела
до тупого выстрела.
От любви до глупости маленький шажок.
Прошлое за шторами,
за семью запорами
наше настоящее с будущим, дружок.
Страхи одиночества,
вестники пророчества:
прав, мы очень разные – холодно вдвоем.
Нежности чураемся
и в душевном хаосе
утопаем заживо со своим враньем.
Было – то, что не было.
На земле ли, в небе ли
грешных мыслей заводи обмелели вдруг.
Больше нет доверия —
сказка с явью сверена.
И глуха отныне я, ты же – близорук.
Слов услышать искренних
или вспыхнуть искрою
суждено когда-нибудь, только не с тобой.
Я прощу заранее
«наши не свидания,
наши не гуляния нашей не весной» (с).
Осень. Скука бесится,
вместе с первым месяцем
грустного периода на календарях.
Знаю, делать нечего.
Значит, этим вечером
карты брошу заново, на свой риск и страх.
Эй, музыкант, возьми гитару…
А за окном зовут в тоску
осенний сад с дождем на пару.
Эй, музыкант, возьми гитару —
избавь природу от хандры.
Мне лик ее, кофейно-рыж,
не режет глаз, не утомляет.
Ведь то, что осенью линяет,
весной подарит новизну.
Совсем не балуют сосну,
хотя старушке не впервые,
четыре белки озорные.
Трудяга-дятел запропал