Читать Поэты
Александр Квартетский сочувственно, но при этом и слегка иронично, улыбается, глядя на своего подзащитного – бледного, взъерошенного юношу с опухшими от недосыпания глазами, которого пятнадцать минут назад привели из камеры для встречи с адвокатом. Александру Квартетскому – тридцать пять лет, у него большая лысина, он холен, спортивен, вальяжен и элегантен. На его запястье массивные часы; на манжетах – серебряные запонки; галстук скреплен зажимом с зеленым мерцающим камешком.
Подзащитному чуть за двадцать, на нем темный растянутый свитер, потрепанные джинсы. Подавленный и угрюмый, подзащитный сутулится, поеживается, обхватывает себя руками, как будто ему холодно. Александр Квартетский снимает «дизайнерские» очки с переносицы и укладывает их в кожаный футляр.
– Так, значит, это была дуэль?
– Да. По всем правилам.
– Что за правила?
– Правила дуэльного кодекса. Вызов в течение суток после оскорбления, ответ на вызов в течение суток после вызова. Заранее оговоренные время, место и условия поединка. Секунданты, ведущие переговоры и следящие за соблюдением всех правил. Ну и так далее…
– В книжках вычитали?
– Нет, в интернете…
– Из романтических побуждений сражались?
Подзащитный, насупившись, не отвечает, и адвокат молча предлагает ему закурить, протянув металлический портсигар. Подзащитный, поколебавшись, закуривает:
– Я вообще-то бросил… то есть, бросаю… но…
– Андрей! – адвокат, слегка подавшись вперед, смотрит своему подзащитному в глаза и тихо, с задушевной интонацией, продолжает. – Андрей, для закона ваш поединок с потерпевшим не благородная дуэль, а жестокая драка. Причем драка с холодным оружием, что серьезно отягчает… Потерпевший получил ранение. Потерял много крови. Если бы удар пришелся ниже, то клинок мог бы задеть бедренную артерию, а тогда верная гибель. Вы понимаете?
Подзащитный кивает, щурясь от дыма:
– Понимаю… Я должен быть с вами абсолютно откровенным и рассказать всю правду? Знаю, я кино такое смотрел… про судебные процессы.
Адвокат сцепляет пальцы на затылке, хочет откинуться назад, позабыв, что сидит не на стуле, а на привинченной к полу табуретке. Едва не падает. Прокашливается и ослабляет узел полосатого галстука.
– Ну, тогда «окей»! Начнем… И первый мой вопрос: кто был инициатором драки… о, простите, дуэли.
– Я.
– То есть, вы – оскорбленная сторона, потребовавшая сатисфакции, и право выбора оружия, соответственно, было за вами?
– Ну… как вам сказать… Вообще-то я его… этого…
– Потерпевшего.
– Да, потерпевшего, я его всякими-разными… теплыми словами… тоже обложил… Но предложил дуэль именно я.
– А почему, Андрей, вы выбрали рапиры?
– Их легче достать, чем пистолеты. Ну и вообще… красивей, интересней.
– То есть, для вас это имело значение, чтоб дуэль прошла красиво и интересно?
– Да. Конечно.
Адвокат, хмыкнув, задумывается.
– Ну, хорошо… А почему вы решили вести дуэль на спортивном оружии, а не на боевом? Драться, так уж драться!
– Я не убийца, господин Квартетский.
– Можно и по имени. Александр.
– Александр, я не хотел убивать этого… потерпевшего. Мне необходимо было всего лишь… этого… потерпевшего… публично проучить. Никто не собирался никого убивать! Мое условие было такое: деремся, пока один из нас не сдастся. Дрались без доспехов, с обнаженными торсами, а спортивная рапира, это стальная плетка: удары ею не опасны, но жутко болезненны. Это было сражение воль!