– Он меня ударил!
Эти слова сбросили меня с вагонной полки. Я лежал на ней поверх одеяла, не раздеваясь. Мне казалось, не засну этой ночью: столько мыслей накопилось в голове, о стольком хотелось подумать, пользуясь случаем. В поезде никто тебя не отвлекает, не сбивает. Вырвавшись из обычной городской суеты, лежишь себе и спокойно думаешь под мерный стук колес. Только ничего хорошего в голову мне не приходило. Промаявшись несколько часов, заснул.
Потом завибрировал лежащий в кармане телефон. Хорошо, что я отключил звук, иначе перебудил бы всех соседей – проснулся не сразу. Телефон гудел и трепыхался, требуя достать его из кармана, ответить кому-то бодрствующему этой ночью.
Я даже и представить не мог, кто бы это мог разбудить меня посреди ночи. Напрасно щурился в дисплей: не раскрывшиеся полностью глаза не хотели подсказать имя того, кто где-то далеко набрал мой номер. Так и не определив абонента, по памяти нажал кнопку соединения, зевнул в телефон:
– Але…
Услышал рыдания и слова:
– Он меня ударил!
Такой знакомый голос… Я слетел с полки и, не попав в темноте в ботинки, выскочил босиком из купе, в котором негромко посапывали и похрапывали мои попутчики.
Она больше ничего не говорила. Одни рыдания.
– Рина! Рина! – пытался докричаться я до нее.
– Он меня ударил! – наконец, снова повторила она сквозь рыдания и добавила: – Кулаком… Прямо в лицо….
Я вонзился взглядом в окно, как будто пытался увидеть Рину, увидеть все то, что сейчас происходит рядом с ней. Но за стеклом была темнота ночи. Я видел лишь свое отражение в тусклом свете вагонной лампы.
Поезд здорово качнуло на повороте. Одной рукой я ухватился за поручень, другой продолжал сжимать телефон:
– Рина, вызови скорую помощь! И полицию!.. Черт! Рина, я сейчас в поезде, еду в Казань… Вызови скорую помощь! Полицию!..
Видимо, успокаиваясь, она перестала рыдать. Теперь до меня доносились лишь отдельные всхлипывания. Между ними прорывалось:
– Ничего не нужно… Нет, ни скорой помощи, ни полиции. Ничего-ничего…Ничего не нужно… Ничего страшного…
Я был потрясен:
– Как, как это ничего страшного?!
Рина продолжила еще спокойнее:
– Ничего, ничего… Ничего страшного… Вот в зеркало на себя сейчас смотрю: только под глазом опухло, синяк будет… Всего лишь синяк…
Я не понимал:
– Только опухло! Всего лишь синяк! Немедленно звони в полицию! И в скорую…
– Нет, – казалось, совсем успокоилась она. – Правда, ничего страшного… Уже все. Все кончилось. И он ушел. Его нет рядом. И я, я просто, – тут она снова всхлипнула и затем заговорила быстро-быстро, – я просто хотела тебя услышать, поговорить с тобой, милый мой. Ведь ты – самый хороший, ты – самый красивый, самый умный, самый добрый на земле, самый, самый, самый…
И этот самый-самый ничего не мог сейчас сделать. Я сжимал поручень и кусал губы:
– Рина! Продержись там как-нибудь. Совсем немного. Я скоро, я очень скоро приеду…
– Нет, – твердо возразила она, – не нужно. Не приезжай и не волнуйся. Все обойдется. Я просто хотела услышать тебя. Просто хотела услышать…
Я знал, что ей больше не к кому обратиться. Кроме меня, ей некому помочь.
– Рина! Слушай…
Но она меня не услышала. Пропала связь. Поезд мчался где-то между населенными пунктами, и теперь надо было ждать приближения какой-нибудь станции. Возле жилья связь должна обязательно наладиться.