Листы тетрадки были смяты и затасканы. Коричневого цвета края кое-где разорвались. Антонио посмотрел на эту обычную, то ли зеленую, то ли голубую в прошлом тетрадь в клетку, перевернув, с одной и другой стороны. Он читал на бревне, во дворе своего дома. По всему двору, обсаженному туями и другими не цветущими кустарниками, шли плиточные дорожки, по которым бегал черный лабрадор. Он хотел поиграть и радовался новым знакомым, но они стояли неподвижно, будто на участке поставили новые фонарные столбы и еще не ясно, как теперь их обходить. У ворот стоял охранник в черном костюме. Он посматривал, как Антонио что-то читает, будто это повестка или анонимка с угрозой. Сначала в ворота долго звонили, затем стали стучать. Дома был только Антонио. Виктор заступил в восемь утра и уже проводил всех по делам, открывая и закрывая ворота. Вошли двое парней. Высокий, в натянутом капюшоне с длинной цепью и широких штанах, шел позади и бегло осматривал участок. Второй, чуть пониже, в огромной майке, как платье, поверх узких джинсов, и куртки сверху шел прямо навстречу Антонио. Он вынул из рюкзака голубую тетрадь.
Родители Антонио и сестры разъехались по делам. В офис, на курсы, в школу. Антонио спал до обеда. «Он устал», – месяц назад Тереза ответила Виктору на вопрос, почему Антонио больше не ходит в институт. Тереза погладила охранника по плечу, сощурила уставшие глаза, и, еле сдерживая слезы, пошла завтракать в дом. С тех пор Антонио, как звала Тереза сына, был все время дома. «В поиске», – коротко объяснился он с Виктором, проходя мимо него и чувствуя отслеживающий взгляд. Вечером они разговаривали с отцом, по-мужски сидя с графином коньяка на терассе, затем курили, переходили в беседку, сидели у бассейна, свесив ноги в холодную воду, и ни разу не повысили голос. Виктор немного злился, что не смог подслушать ни слова, но был рад, что Антонио не прячется за объяснениями матери, а говорит за себя сам. Антонио вел себя странно, искал занятие. Спал до обеда, слонялся по улице, пробовал бросать курить, ездил в воскресенье с Терезой в костел. Так было два воскресенья подряд. Он надевал черный костюм, белую рубашку и золотые часы. С матерью под руку они манерно шли к машине. Обратно он отпускал шофера, давал ему выходной, вел сам. Из всех наблюдений Виктор сделал вывод, что Антонио не принимает наркотики, не запил, а просто решает проблемы, возможно со здоровьем или законом.
– Хорошо, я куплю эту тетрадку. Сколько ты за нее хочешь? – спросил Антонио, закончив чтение, и загадочно улыбнулся.
Виктор напрягся, эта улыбка показалась ему не доброй, но Антонио дал легкий знак рукой, что все в порядке. Он встал в полный рост, проводил незнакомцев к бассейну и взял в руки сачок. Медленно и бесцельно он водил им по воде, подхватывая первые упавшие листья, и слушал, как парни рассказывают, зачем шли сюда несколько километров от автобусной остановки.
– Как обычно, цена одна и та же. Пятьдесят за тетрадку, – сказал Максим.
– Эта тоже?
– Да, она самая первая, но цена та же.
Антонио пошел в дом, откуда вынес кошелек и отсчитал деньги.