. Даже хижины Юменеса отважны, поскольку это всего лишь тонкостенные хибары, которые снесет в сильную бурю, не говоря уже о землетрясениях. Но они стоят как они есть уже много поколений.
В сердце города много высоких зданий, так что вряд ли удивительно, что одно из них больше и дерзостнее остальных, вместе взятых: массивное строение, в чьем основании лежит звездная пирамида, тщательно вырезанная из блока обсидиана. Пирамиды – наиболее устойчивые архитектурные формы, а это пятикратная пирамида, почему бы и нет? И поскольку это Юменес, на вершине пирамиды покоится большая геодезическая сфера, чьи фасетчатые стены напоминают прозрачный янтарь. Она словно легко балансирует – хотя на самом деле каждая часть звездной структуры создана ради единственной цели – поддержания сферы. Она выглядит ненадежной, и только это имеет значение.
Черная Звезда – место, где встречаются предводители империи ради своих предводительских дел. В этой янтарной сфере они держат своего императора, тщательно охраняемого и совершенного. Он блуждает по своим золотым чертогам в вежливом отчаянии, делая то, что ему говорят, и страшится того дня, когда его хозяева решат, что его дочь – более совершенное украшение.
А вообще, ни это место, ни эти люди не имеют значения. Я упоминаю их просто ради контекста.
Но здесь есть человек, который будет иметь очень большое значение.
Можете пока придумать, как он выглядит. Даже представить, что он думает. Это может быть ошибкой, просто предположением, но все же какое-то правдоподобие есть. Судя по его последующим действиям, сейчас у него в голове может быть всего несколько мыслей.
Он стоит на холме неподалеку от обсидиановых стен Черной Звезды. Отсюда ему видна бо́льшая часть города, он чует его дым, погружается в его бессмысленный лепет. По асфальтовой дорожке внизу идет группа молодых женщин – этот холм является парком, который очень любят горожане. (Сохраняйте зелень внутри стен, советует камнелористика, но в большинстве сообществ земля занята огородами и прочими обогащающими почву насаждениями. Только в Юменесе зелень включена в картину красоты.) Женщины смеются словам одной их своих товарок, и ветерок приносит смех к мужчине на холме. Он закрывает глаза и наслаждается нежным тремоло их голосов, тонким эхом их шагов, подобным биению крыльев бабочки о его сэссапины. Он не может сэссить семь миллионов жителей города, представьте себе. Он хорош, но не настолько. Большинство их, однако, да, они здесь. Здесь. Он глубоко вздыхает и становится основой земли. Они идут по его нервным волокнам, их голоса шевелят волоски на его коже, их дыхание колеблет воздух, который он вбирает в легкие. Они на нем. Они в нем.
Но он знает, что он не один из них и никогда таким не будет.
– Знаешь, – как бы между прочим говорит он, – что первое предание камня было действительно написано на камне? Чтобы его нельзя было изменить ради моды или политики. Чтобы оно не стерлось.
– Знаю, – отвечает его спутница.
– Хм. Да, ты ведь наверняка была там, когда этот камень был установлен. Я и забыл. – Он вздыхает, глядя вслед уходящим женщинам. – Тебя легко любить. Ты не предашь меня. Ты не умрешь. И я знаю цену заранее.
Его спутница не отвечает. Он и не ждал ответа, хотя отчасти и надеялся. Он так одинок.