Читать Самолетики
Чтобы запустить один «самолётик», иногда надо прожить одно мгновение, иногда – один год, а иногда – всю жизнь. Например, название «Самолётики» – это моя любимая детская забава и окончание Рижского авиационного института.
«Слон ступил на муравейник – жертв и разрушений нет» – это начало перестройки. Чернобыль.
«Юг – горячий, как утюг» – это несколько лет тесного общения с Кубанью.
«Дон-Жуаны умирают от СПИДа, а артисты – от зависти» – это моё окончание ГИТИСа.
«Начнём сначала, начнём с рубля» – первая неудачная попытка разбогатеть.
Мои «Самолётики» летают давно. И мне приятно, что иногда они облетают всю страну и прилетают обратно ко мне.
Если хотя бы один «самолётик» Вам понравится, мой добрый и остроумный читатель, значит, моя жизнь не зря прошла мимо.
Владимир Холодок.
Новый год! Новое тысячелетие! Слава Богу, скоротали жизнь ещё на тысячу лет.
В новое тысячелетие – с новыми зубами, новыми глазами и новыми книгами!
Два пенсионера рассуждают:
– Не могу понять, что такое монетизация льгот.
– А что тут понимать? Ты раньше после пенсии сколько дней пил?
– Неделю.
– А сейчас будешь пить две. Зато лечиться не будешь.
– Пахнет от тебя.
– Не может быть. Я целый день за рулём.
– Смотри, потом целый год без руля будешь.
– Да я в любой Вуз поступлю.
– А в консерваторию – нет. У тебя слуха нет.
– Зато нюх есть и деньги.
У жены голос пропал, не откликается на своё имя, неизвестно, где ходит по квартире. Пришлось повесить ей на шею колокольчик.
Сиамские близнецы поссорились, и один задушил другого.
– Наполеон вступал в близость с женщинами, не снимая даже шпаги.
– Понимаю. Нам, Наполеонам, всегда некогда.
Почему Евангелие от Фомы есть, а от Ерёмы – нет?
Это спорт такой – дристайл.
Деньги – хорошо, а финансовые потоки – лучше.
– Она написала убийство. А вот она – ограбление.
– А вот эта – вообще изнасилование.
Я ещё налоги не заплатил, а кушать уже нечего.
– Как сыграли вчера?
– 3: 0.
– А кто играл?
– Спартак – Динамо.
– А во что играли?
– В футбол.
– А зачем?
Соседу по палате вкатили катетеры в три места сразу: в горло, в зад и в перёд. И спросили с затаённой улыбкой:
– Как вы себя чувствуете?
– Молилась ли ты на ночь, Дездемона?
– Молилась, милый!
– Припудри тальком шею для удобства.
В собачьей поликлинике, щедро обставленной телефаксами, финской мебелью и компьютерами, регистраторша спрашивает:
– Как зовут вашего кобеля?
– Бурбуль.
– С вас триста рублей.
– Хорошо, хорошо… Только фамилии у него нету… И отчества тоже.
У нас ведь как? Кто зимой не вымерз, тот весной утонет.
Сейчас в писатели идут больше женщины. На лёгкий физический труд.
Говорят, криминал идёт во власть. А куда ещё? К своим идут.
– Сейчас корпус компьютера вам подбираем.
– Давай, чтоб под мебель, из сандалового дерева и с бриллиантами.
– Алло, здравствуйте. Вас беспокоит муж Юриной жены – Геннадий.
– Ты кто?
– Якут… А ты кто?
– А я – кутка.
Почему у нас политики каждый в отдельности умный, а все вместе – дураки?
– Вчера опять с собачкой поссорился… напилась собачка.
– Дорогая, смотри, баба в проруби бельё полощет. Ты так не будешь.
– Я музыкант, у меня – руки.
– А ты попробуй зубами.
Таланты и полковники.
– Вы не путайте бизнесмена и писателя. Бизнесмен живёт в экономическом пространстве, а писатель – в экономической плоскости.