Читать Дамская сумочка на ведро картошки

Возраст, как и любовь, скрыть невозможно.

Моя маленькая младшая сестра спала на руках у мамы. Я внимательно смотрела на этот пушистый свёрточек в пелёнках и удивлялась какой микроскопический носик у неё. Малышка открыла глаза. Большие серые глаза. И тоже пушистые. Внимательные и бесконечно добрые. Она смотрела прямо на меня.

– Вот, Алла, это твоя сестра. Как ты хочешь её назвать?

В мою детскую, и, наверное, одинокую жизнь вошла новая родная девочка, которой суждено было стать моей младшей сестрой.

– Ира. Я хочу, чтобы её звали Ира.

Конечно она была смешная и удивительная, восхитительно удивительная. А смешная, потому что маленькая. И её очень хотелось потрогать, и поцеловать, и погладить. Розовый ребёнок в милых складочках на пухленьких ручках и ножках нежно барахтался в пелёнках.

Итак, моя жизнь разделилась на неосознанное детство без сестры и, вдруг ответственная жизнь, когда ты – старшая сестра.

Когда малышка простудилась, и мама начинала её усердно лечить, то Ируська плакала ещё до того, как ей ставили горчичники. И причитала, что ей уже печёт. Я упрашивала маму, чтобы и мне поставили горчичники за компанию, и пыталась убедить сестру, что это очень даже хорошо. И совсем не печёт, а немножко щекотно.

– Это от твоих щекотно, а от моих печёт, – плакала Ируська.

– Так давай поменяемся: я возьму твои пекучие, а тебе приклеим мои щекотные, – предлагала я бартер.

Мы менялись, нервно обговаривали новые ощущения, пытаясь понять разницу, пока вдруг Ируська не начинала реветь снова.

Мне нравилось смотреть, как мама купала её. Маленькая сестра становилась весёлой и беззаботной. Вода – её стихия. Пухленькими ручками Ируська шлёпала по воде, старалась взять её в ладошки, хотела словить мыльные пузыри, приходя всё больше в восторг от этой мокрой возни. Мама закутывала малышку в большое махровое полотенце и усаживала на родительскую кровать. Выглядывало только счастливое личико с ямочками на щеках.

– Ируська, попробуй мороженое, – предлагала я в кулачке густую мыльную пену. Она доверчиво попробовала и стала плеваться, тереть глаза и дошло до волос. В результате купание повторилось, а я отправилась в угол. Так я продлевала любимое для малышки пребывание в воде.

Вскоре Ируся пошла в садик. Мы вместе в него ходили. Я в старшую группу, а сестра в младшую. Садик был рядом с нашим домом. Когда нас выводили на прогулку, то с детской площадки мы видели наш двор. Ируська прибегала ко мне и восторженно сообщала, что видела в нашем дворе папу или маму. Это означало, что нас скоро позовут домой. В положенное время родители просили воспитателя, чтобы нас отпустили домой и мы, дружно взявшись за руки, маршировали в свой двор. Дети, за которыми ещё не пришли, кричали нам во двор, чтобы мы возвращались. Но, мы важно отвечали, что нас уже забрали и вернуться сможем только завтра. Это был такой ритуал и был он только у нас.

В мои шесть лет я томилась первой любовью к своему соседу Саше Гравчуку. Накрыло меня с головой. Его небесного цвета глаза смотрели прямо в мою детскую душу и заставляли биться сердечко трепетно и учащённо. Дома я смотрела на родителей и маленькую сестру и удивлялась сама себе. Ведь я их так люблю, но Сашу я любила больше. И это осознание такого внезапно сильного чувства к соседскому мальчику удивляло меня и пугало. Со временем я привыкла к этой любви и немного успокоилась. А через несколько лет я отметила для себя, что уже любви нет. Садик, конечно хорошо, но мне пришла пора идти в школу.