«До тех пор, пока ты не принял окончательное решение, тебя будут мучить сомнения, ты будешь все время помнить о том, что есть шанс повернуть назад, и это не даст тебе работать эффективно. Но в тот момент, когда ты решишься полностью посвятить себя своему делу, Провидение оказывается на твоей стороне. Начинают происходить такие вещи, которые не могли бы случиться при иных обстоятельствах… На что бы ты ни был способен, о чём бы ты ни мечтал, начни осуществлять это. Смелость придаёт человеку силу и даже магическую власть. Решайся!»
Гёте Иоганн Вольфганг.
Я, как всегда утомлённый, шёл после работы домой, и по пути проклинал всё на свете. Проклинал свою работу на заводе. Проклинал свою жизнь. Проклинал тот день, когда родился. Зачем? Для чего? В чём смысл моей жизни? Работать как проклятый?
Однозначно, я не согласен с Богом, или со Вселенной, или с Природой, хотя, как не называй, всё это одно и тоже.
Не согласен я отдуваться за грехи Адама и Евы! Они съели яблоко, так пусть они и отдуваются. Причем тут я?
Мой дом находился в двадцати минутах от работы. И мне, вот уже почти двадцать лет, приходится проделывать один и тот же маршрут два раза в день и шесть раз в неделю. Хорошо, что я ещё и по воскресениям не работаю. Иначе совсем была бы каторга, а не жизнь!
В принципе, в единственный выходной и не отдохнешь толком. То дети пристают со своими просьбами: «Папа, давай играть», то жена достаёт вопросами: «Когда ты уже починишь то, когда это».
Вот, снова прохожу мимо мусорных баков, которые изрыгают запах, словно болотные чудовища. Почему государство, увозя мусор, не позаботится о том, чтобы нейтрализовать этот убийственный запах?
Стараясь дышать больше ртом, чем носом, я кое-как преодолел этот зловонный путь. Так как сегодня суббота, я решил уйти с работы пораньше. Время шло к полудню. А до дома ещё шагать и шагать, поэтому я решил присесть на скамейку перед старым девятиэтажным домом, чтобы отдохнуть и перевести дух.
Там уже сидел седовласый старик в белом балахоне (почему-то в тот момент его одежда не показалась мне странной), но других скамеек поблизости не было, и мне пришлось смириться его соседством.
«Эх, – подумал я, глядя на его седину. – Мои черные волосы тоже станут такими же. Хотя, это произойдёт не скоро, мне пока сорок лет, но всё же это неизбежно».
– Женя, держи! – услышал я детский крик.
Прямо напротив меня, толпа ребятишек играли с мячом.
– Уф, – вздохнул я разочаровано, думая: «и тут мне нет покоя».
– Почему так тоскливо? – услышал я могучий голос старика, что совсем не совпадало с его внешностью.
– Что простите?
– Почему так тоскливо вздыхаешь?
– Потому что нигде мне нет покоя, – ответил я. – И тут детский крик. И дома детский крик.
– А что в нём плохого? – не отставал от меня старик.
– Хочется жить для себя. В своё удовольствие.
– Жить – богу служить.