⇚ На страницу книги

Читать Переписка с Пушкиным

Шрифт
Интервал

Если бы Пушкин был в фейсбуке

Если б Пушкин был в фейсбуке,


Я б тогда не кис от скуки,


А по мере скромных сил


В переписку с ним вступил.


– Здравствуй, друг мой, милый Саша!


Как жена твоя, Наташа?


Что, брат, пишешь и о чем?


И стихи твои почем?


Что тебя к перу склоняет,


Ум веселый окрыляет?


С кем шалишь и водку пьешь,


И кого по морде бьешь?


По кому с ума ты сходишь?


По какому краю ходишь?


Или даришь вновь надежду,


На красотках рвешь одежду?


С кем стреляешься и дружишь,


И царю какому служишь?


Ради Бога, не спеши,


Все подробно опиши.


Хочешь верь, а хочешь нет,


Вот от Пушкина ответ:


«Дорогой мой Гронский Саша!


Хороша моя Наташа.


Мне по-прежнему верна,


На сносях опять она.


Кончен век литературы,


Как поэт меня поймешь.


Ценится одна халтура,


За искусство платят грош.


И поэтому в долгах


Я купаюсь, как в шелках.


Хоть повеса я известный,


Нету к дамам интереса.


Притомился, так сказать,


Незнакомок соблазнять.


Я хочу быть верно понят -


Жизнь к суровой прозе клонит.


И с обилием грехов


Мне давно не до стихов.


Ты мне на слово поверь.


И о чем писать теперь?


Все сюжеты под запретом,


Вновь опасно быть поэтом.


За стишки теперь – тюрьма!


В общем, горе от ума.


Всюду гнусность и обман,


Да в Кремле сидит болван.»


Ножки

Мы все романтики немножко –


И это вовсе не порок.


Поэт воспел девичьи ножки


Как до него никто не мог.


Они, вне всякого сомненья,


К нему врывались в сновиденья,


Ласкали взор, томили дух,


Взрывали плоть и в прах, и в пух.


С ума сводили бесконечно,


Хоть был и так неудержим


Он темпераментом своим,


И доверялся им беспечно.


О ножках он писал в угаре


И забывал о гонораре.



И мне приятна тема эта,


О ножках сочинял не раз.


Бывало, с ночи до рассвета


Над ними я впадал в экстаз.


Все счастье в них! Все думы наши!


Ах, как я понимаю Сашу!


Он ножкам лиру посвятил,


Поскольку крайне влюбчив был.


Пора давно уже признаться,


Как был бы скучен мир без ног.


Недаром ножки создал Бог,


Чтоб в женщин по уши влюбляться!


И я не знаю лучшей доли,


Чем целовать у них мозоли.

Один мой друг, он был поэт

Один мой друг, он был поэт,


Представлю Вам его портрет:


Он был со славной родословной


И благородный, безусловно.


С рожденья редкий экстраверт,


Любил красоток на десерт.


Хорош, умен и образован,


И лирой с детства избалован.


Писал бесстрашно и легко,


Как до него не смел никто.



Строчил он лихо эпиграммы,


По нем с ума сходили дамы,


Поскольку презирал он вздор


И был язык его остер.


Не стоит, право, тут скрывать -


Любую мог он обаять.


Неистощимый, как фонтан,


Он был с пеленок Дон Жуан.



Мужья красоткам надоели -


Они давно не те в постели.


И от безделья растолстели,


И поглупели в самом деле.


Другое дело – наш поэт!


Таких, как он давно уж нет.


И хоть на вид слегка безумен,


Зато находчив, остроумен.


Ходили сплетни, будто он


В красотку редкую влюблен.



И не беда, что ростом мал -


Он был и гений, и нахал.


Не беден, но и не богач,


Зато характером горяч.


Любил эффектно задираться,


Чтоб на дуэли постреляться.


И нервы крепко потрепать,


Но никого не убивать.



Поскольку был он простодушен,


К врагам своим великодушен.


И, хоть стреляться он умел,


На душу грех брать не хотел.


Об этом все в округе знали.


Но вдруг законы поменяли


И оказалось, что при этом


Дуэли стали под запретом.



Долой всех дуэлянтов с глаз


Ссылали мигом на Кавказ.


И секундантов заодно.


Другого было не дано.


А за убийство пользы для