Батт – мой лучший друг, мой соучастник в преступлении и мой спаситель на уроке математики.
Жуя нижнюю губу, прижимая рюкзак к груди, я наблюдаю за ним со стороны школьного двора. Я беспокоюсь.
Он изменился. Во многом. В последнее время он стал отстраненным, спокойным. Не сидит со мной в школьном автобусе. Не сидит со мной на уроке английского. Не ищет меня во время перерыва. Не делится со мной шоколадкой, что он делал с тех пор, как переехал в мой район и стал моим лучшим другом пять лет назад.
В его голубых глазах была жесткость, которой раньше не было. Напряженность в осанке. Как будто он надел стальную броню с шипами, которая удерживает меня.
Как будто я стала невидимой для его глаз.
– Эльба, – Скил бежит ко мне, ухмыляясь – мы идем за мороженым. Пошли с нами.
Сентябрьский солнечный свет отдавал теплом на моем лице, и кушать мороженое одно удовольствие. Арес и Милет идут к нам, что-то обсуждают, склонив головы.
– А где Иония? – я спрашиваю, отвлекаясь, пытаясь выиграть время, посмотреть, придет ли Батт поговорить со мной. Я смотрела на него некоторое время, но он притворялся, что проверяет свой телефон.
Я знала, что он притворяется. Приходится притворяться. Я уверена, что он меня видел. Он не может не волноваться. Это невозможно.
Боль нарастает в груди.
–Одри? – Скил обратился ко мне, – Иония не может прийти сегодня, мама навещает ее. Ты идешь?
– Иди сам. Я найду тебя там.
Скил вздыхает и, не глядя, я знаю, что он разочарован.
– Батт опять капризничает?
Я пожимаю плечами.
– Да что с ним вообще такое? – Скил и Батт – приятели в футбольной команде. Хороший друг.
– Ты мне скажи.
– Он просто странный в последнее время.
Расскажите мне об этом.
Скил показывает на Ареса и Милета, и они уходят вместе, оставляя меня разгадывать загадку Батта.
Тяжело дыша, я иду навстречу Ясеню.
Да, он изменился во многом, и я должен признать, что не все изменения плохие.
Он всегда был высоким мальчиком, но теперь он начал заполняться, его плечи широкие, а его грудь стала еще крепче. Его челюсть теперь квадратная, и это делает мягкость его рта еще более…
Больше чего? Жар поднимается по моей шее. Что со мной происходит? Он мальчик. Мальчики не интересные. Они глупые, высокомерные, уродливые, неуклюжие и вонючие.
– Батт, – громко говорю я и встаю перед ним.
Его глаза сверкают, голубые как лед, обрамленные темными ресницами, и хорошо, может быть, этот мальчик не уродлив. Или неловко. Или может быть вонючий? Он пахнет слишком хорошо, как чистый пот и специи.
Что касается глупой и высокомерной части… Присяжные все еще на свободе.
– Эльба, – говорит он низким голосом, знакомым и чужим, глубже обычного.
Почему это его голос заставил меня подрагивать.
– Привет, Батт.
У него темное пятно на челюсти. Это синяк? Иония сказала, что слышала как Батт вчера после уроков подрался.
Я не могу в это поверить. Батт не такой, но чем больше я смотрю на него, тем более выразительнее выглядит синяк.
Я прочищаю горло.
– Хочешь мороженого? – Милет, Арес и Скил уходят.
– Нет, я пас.
Его голос всегда звучит хрипло, и сегодня я впервые почувствовала его голос на своей коже, как физическое прикосновение. Как такое возможно?
Затем его взгляд опускается на мою грудь, темнеет, и я знаю, что он делает. Батт меня разглядывает.