и Бога, и Атеиста, что поражение обоих и есть смысл и Существование Бога. Но человеку не хватило Воображения уразуметь это и потребовался кто-то третий, кто будет не мирить Бога и Атеиста, но защищать их права на существование их вечной распри, распри Добра и Злак, призывать их избегать крайностей в противостоянии, обходиться без кровопролития. Так родился Правозащитник и все шишки противостояния Бога и Атеиста достались ему.
Так начался вечный спор, вечная невозможность совместить уже совмещенное и неделимое, невозможность принять как должное – Все в Бытии Земели – Относительно, даже Видимость Разума Земели раскорячившегося между Богом и Арестом, Не способным ни примирить их, ни сделать выбор кому из них доверить Будущее человечества верить. А правозащитник только путался у них под ногами.
Слово десерт дурака.
Судьба пейзаж одиночества, где мечется душа Земели в поисках пристанища, пока Земеля отбудет срок жизни, назначенный Богом свидетельствовать – Бог был, Бог есть и Пребудет, а Земеля пророк Бога на Земле. Хотя и без права решающего голоса в споре Жизни и Смерти о Будущем Человечества.
Господи! Да отпусти же поблудить-то…
У каждого слова есть три смысла – мужской, женский и дурацкий, и все трое в вечных взаимных претензиях на смысл.
Недалекость – глупость благонамеренная.
Юпитер набат совести.
Подумал – еще не слово, оно-то как вывернется, чтобы к делу мыслишку пристроить.
И кровожадность бывает мудростью. Если Государственная.
Первый чин, – первая извилина подобострастия, возникшая в черепе подпаска, начинающего карьеру в стаде чиновничества.
Беда с этими реформаторами, себя не щадят и других вынуждают их не щадить.
Дай мысли молоток – перебьем всех митинговых ораторов.
Взгляд одиночества – безбрежный морской пейзаж, где на горизонте так не хватает белого паруса.
Господи, умереть бы до страха перед смертью.
У судьбы не выиграешь, в рукаве ее полно тузов против моей шестерки.
Душа злоупотребляет добротой. Я не успеваю предостерегать ее щедрость и живу на последние гроши.
Грех – зуд нестерпимо чистой души.
Вожделение выдавливает душу из груди ногтями, как прыщик.
Я умру, надежда еще долго будет бродить по свету в поисках своей смерти.
Не каждая голова достойна кирпича.
Каждый несет кирпич своей судьбы, пока Господь не вспомнит о его кинетических возможностях в практике возмездия.
Мне снятся мысли, мертвые младенцы, Мир их не пожелал, и я не осчастливил жизнью.
Ложь вожделенно украшает правду ореолом мученичества.
Вино делает меня интересным и вину, и аферизму, и даже самому себе.
Я не откажусь верить в затасканное ханжами Добро, даже если, походя, Добро съездит по морде, обезумев от бесконечных разбирательств, кто в его жизни прав, кто виноват, а кому до лампочки…
Фото лишает нас будущего, и обкрадывает наши воспоминания, не приглянувшиеся объективу фотоаппарата.
Судьба растапливает свой очаг надеждами, соображая приготовить вегетарианскую похлебку долгожителю.
Все мы такие милые подопытные в одной клетке Вселенной, – Юпитеры, обезьяны, рыбы и кенари…
Пороки человечества от неуклюжего соперничества со Всевышним на поле, заждавшегося пахаря.
Неблагодарна судьба Разума. Располагающего всеми слабостями человеческой натуры, Разум приговаривают судить перегибы лицемерия Добра в искоренении искренности Зла.