Читать Заблудился я, понимаешь…

Заблудился я, понимаешь

Глава 1

Не любите рыбалку? Нет? Не рассказывайте мне сказки! Ни за что не поверю! Впрочем, дело ваше. Не любите, так не любите. А я люблю. Правда, исключительно сам процесс. А опарыши в холодильнике(бр-р-р), тряску по бездорожью, ненасытных и безжалостных комаров, и много ещё чего не очень приятного сопутствующего… Кто же это любит? Понятное дело – никто. А так-то, очень люблю. Вы только представьте себе: выходишь на лоджию, а под ней Онега плещется. Представляете? Ну, как здесь не порыбачить? Выносит тебе жена…Или не жена? Или, например, …тпрррууу. Стоять! Понесла нелёгкая! Лучше всё-таки жена. Так вот. Выносит тебе жена спиннинг, забрасываешь его и тут же, на лету, блесну хватает выскочивший из воды благовоспитанный лосось. Килограмм на пять эдак. И пока он смиренно подплывает к тебе (благовоспитанный потому что), успевает и просолиться, и прокоптиться. Ну, фото, конечно же, сразу. Улыбка до самых жабр, плавниками обнимает тебя, в щёку целует. Представляете? На память! Восхищённые соседи рукоплещут, а лосось прыг на поднос. Лучше серебряный. Заносишь в комнату, а он уже слабосолёный. Или горячего копчения. Или то и другое, что называется, в одном флаконе. А по самому флакону стекает кристальной чистоты слеза. Запах – м-м-м-м! Слюнки текут, и ты начинаешь таять от этого дурманящего аромата. Лепота! А дальше… Нет! Что дальше, не скажу. Тайна! Моя!

А ещё люблю собирать грибы. Но грибы – совсем другое дело. Здесь и представлять ничего не надо. Выходишь на ту же лоджию, и вот он тебе лес. И справа, и слева, и кругом. И недостатка в грибах, если не привередничать, почти никогда нет. Да и сборы в поход недолги и необременительны. Но и тут закавыка. Суета называется. Именно суета, будь она неладна. Так оплела-опутала, что вырваться из неё куда трудней, чем алкоголику отказаться от бутылки пива с похмелья. Но, бывает, как в народе говорят, и на старуху проруха. Остановишься на полном ходу дух перевести, и охнешь невольно. Пока несёшься непонятно куда и зачем, вроде бы и не чувствуешь ничего, а как только притормозишь, сразу тебя к земле и приплющит. Ощущение такое, будто гору на плечах тащишь. Посмотришь на свои натруженные плечи, а там и нет ничего, на плечах-то на этих. И удивишься: «Чего давит-то так?». Вспомнишь прожитые годы, мол, столько сил потрачено, столько лет… Может из-за этого? Может это года-то и давят? На что потрачены? Ну, как на что? Фу ты, ну ты! Дайте-ка подумать, пролистать! Та-а-ак! Ну, что у нас там? Странно! Ничего на ум не приходит! Страниц пропасть, да пустые все! Мятых, да грязных, не счесть, но всё равно пустые! Кляксы, крючки какие-то, точки, запятые, вопросительные знаки. Это есть. А больше ничего. Ни одна страница не написана. Конфуз-то какой, мамочки родные! Будто и не жил, а каждый день начинал с чистого листа, и казалось тебе, что если сегодня ничего не удалось сделать, то уж завтра обязательно удастся, и что листам этим нет ни конца, ни края. И в бинокль посмотришь, и через микроскоп исследуешь, и чё? Нет ничего позади. Даже следов! А, если и есть, то не твои. А твоё – пыль, паутина, кредиты, да пьяные слёзы украдкой. Ну, ещё козявки в носу! Это уж, как водится. Куда ж без них? Вот и весь твой немудрённый скарб. И загрустишь. Оправдания, конечно, сразу найдутся: «Ну, я же так старался! Я же так хотел…» Чего хотел? Чего старался? Возмутишься, конечно, поначалу: «Да быть такого не может! Что вы мне басни рассказываете?». Опять, уже с особым пристрастием покопаешься в лабиринтах памяти (хотя лучше этого не делать), обнаружишь смачную дурно пахнущую дулю (предупреждал же, что лучше этого не делать) и опять пустота. А самое главное и неприятное открытие заключается в том, если ты, конечно, сумеешь найти в себе силы быть честным с самим собой, что толком-то и не знаешь, чего хотел, к чему стремился. Может и не хотел ты ничего, и ни к чему и не стремился, а только внушал себе, что хотел и стремился? Как, например, в случае с рыбалкой. И, если бы не вечный спасательный круг под названием «все так живут, и ничего», наступил бы, наверное, полный кердык, то есть, всё те же пьяные слёзы украдкой. Вот здесь-то и приходит на помощь спасительный лес. И, поскольку я не заядлый грибник, решение пойти в лес для меня как вызов скорой помощи. Не для тела. Для души. Откладываю все дела, сколь бы срочными они не казались, одеваю резиновые сапоги, брезентуху, беру охотничий нож, пластиковое ведро под грибы, термос с чаем, бутерброды, прихватываю накомарник и отправляюсь в лес. Делаю это бездумно, на автомате, так как прекрасно знаю – стоит только задуматься о чём-то повседневном, как суета тут же набросится и затянет обратно в свои тенета.