Как же меня достала эта вечно ноющая обезьяна с изжогой! Клянусь, в нашем санатории нет даже мусорных баков, от которых несло бы просроченной селёдкой так же сильно, как от него", – подумал Всеволод и потыкал остывшую картошку вилкой.
Сосед по палате, сидящий с ним за одним столиком, ныл, как фальшивая скрипка. Он крючился за столом, то и дело взвывая, как побитый койот:
– О-о-ой, боже, как у меня всё болит изнутри-и-и!
– Это скулит твой сопливый желудок, идиот! Откуда тебе вообще знать, что такое "болит изнутри"?! Желудок пройдет через пару недель, "болит изнутри" – это навсегда.
Всеволод раздражённо покрутил в руках перечницу. Ему необходимо было высказаться.
– Лет пятнадцать назад я заблудился в лесу. Было лето. Недавно прошёл дождь, я поскользнулся на траве и от боли в ноге потерял сознание. Когда очнулся, услышал пение. Ходить я мог с трудом, поэтому похромал, можно даже сказать, пополз, на звук. Вижу, стоит девушка. Волосы длинные, как яркая каштановая накидка. Я попросил вывести меня из леса. Она приветливо улыбнулась:
«Пойдём, я посмотрю, что у тебя с ногой. Может, и вылечу. Мой дом тут недалеко». Я кивнул и захотел взять ее за руку, но та отскочила со словами: «Нет, нельзя тебе меня трогать».
Она по-прежнему улыбалась, но в её глазах просматривалась какая-то непонятная грусть. Я пожал плечами и поковылял за ней. Незнакомка привела меня к небольшому бревенчатому домику и открыла дверь, поманив за собой. Попав в дом, я с облегчением рухнул на кровать. Она пропахла травами, которые сушились под потолком и ярко, но успокаивающе пахли. Девушка что-то размешивала в глиняном кувшине.