Читать Оберег для наследника

Солнце припекало сквозь распахнутое витражное окно, заставляя жмуриться от яркого света. Я рассеянно следила взглядом за большой черно-желтой бабочкой, неосмотрительно присевшей отдохнуть на оконную раму, и теперь медленно прикипающей к раскалившемуся на солнце дереву. И как ее, бедолагу, занесло на территорию Университета…

– Йель, ты скоро? – в очередной раз нетерпеливо позвала в открытый дверной проем.

– Скоро, скоро… – невнятно донесся из глубины помещения высокий девичий голос.

Оттуда, из кабинета университетского ключника, доносились и другие приглушенные голоса. Они то тихо и монотонно бубнили, пытаясь кому-то что-то втолковать, то сердито повышались, и тогда в них явственно слышалось раздражение. Наконец в коридор из кабинета выскочила Йель и в сердцах захлопнула скрипучую деревянную дверь.

– Нет, ты представляешь?! – обернулась она ко мне, все еще зримо напряженная, словно натянутая струна суарилла. – Этот жмот содрал с меня три – целых три! – сребреника за то проклятое пятно на обоях! Мол, таких обоев на складе уже нет, придется к следующему учебному году переклеивать наново всю комнату! Да разве ж это была моя вина, что проклятая змеежаба взорвалась?! Кто же знал, Астарот побери, что у нее как раз период линьки?!

– Да ладно тебе, – рассеянно отозвалась я, все еще сочувственно наблюдая за вяло подрагивающими красивыми черно-желтыми крыльями. – Лучше вспомни, сколько последствий твоих экспериментов так и остались ему неизвестны. Можешь даже не сомневаться – уж эти-то три монеты ты Университету точно задолжала.

Следовало признать, что определенная доля вины Йель в возникновении данного конкретного пятна все же имелась – надо было тщательнее изучать конспекты, прежде чем браться за приготовление сложных зелий. Вынужденная на правах старосты группы время от времени помогать престарелому ключнику в хозяйственных делах общежития, одно я знала наверняка – уж кто-кто, а старик Дорн лишнего со студентов никогда не брал. Тем не менее Йель была моей лучшей подругой и соседкой по комнате на протяжении всех четырех лет учебы, и потому спорить с ней не хотелось. Тем более сегодня.

– Так-то оно так, но…

– Вот и расстраивайся, все равно уже заплатила. Ну хочешь, возьму на себя половину стоимости ущерба? Комната ведь общая.

Однако подруга в ответ только фыркнула, отрицательно мотнув головой.

– Да мне не денег жалко. Просто дело принципа!

Глядя в ее разрумянившееся от спора лицо со сверкающими на нем голубыми, как небо, глазами, я не удержала улыбку. Нечасто можно было увидеть нашу милую и покладистую Йель такой возбужденной и воинственной. И такое-то зрелище всего за три сребреника!

– Мне будет этого не хватать, – невольно вырвалось у меня вслух.

Расцветшая было улыбка Йель разом потускнела при этих словах, в голубых глазах на миг мелькнула тоска, тут же стертая торопливым взмахом ресниц. Быстро взяв себя в руки, она снова чуть натянуто улыбнулась и тихо отозвалась:

– Да… Мне тоже будет всего этого не хватать.

Бросив прощальный взгляд в сторону лекционных аудиторий, мы двинулись по коридору к длинной открытой галерее, ведущей на главную университетскую площадь. Некоторое время воцарившееся молчание нарушалось лишь шелестом наших шагов. Сказать хотелось еще так много, а времени оставалось так мало, и с каждой минутой все меньше. Что поделать? Расставание – это всегда нелегко.