…Осень тогда выдалась жаркой.
Все начало сентября палило раскаленное солнце. Редкие порывы ветра когда и налетали, только не для того чтобы освежить, а наоборот – отогнать облака, как последнее препятствие жарким лучам, взбесившегося светила.
Но, как знал Калуга из метеосводок, так было лишь у них в Файзабаде. В месте постоянной дислокации основных сил десантников.
В том числе и корпуса специального назначения, и бригады во главе с полковником Никифоровым. В одном из подразделений которого проходил Сергей срочную службу. На деле, на все два года была она связана с выполнением десантником интернационального долга.
И не мог он с сослуживцами не радоваться тёплой осени. Но, только когда выходили в караул на самой авиабазе. Зато там, где и несли постоянную дозорную службу десантные подразделения – на высокогорных перевалах Гиндукуша, уже «во всю ивановскую» гуляла снежная поземка. Обещая вот-вот завалить непроходимыми сугробами не только вьючные тропы, но и автострады.
Эти предвестники зимы заставляли спецназовцев «на боевом задании», как о пределе мечтаний, думать о Файзабаде, где по ночам, в их уютных брезентовых казармах не нужно лезть в спальники прямо в бушлатах. Да и днем можно позагорать на скамейках спортивного городка части.
Иного мнения придерживались лишь штабисты.
Встречая тех, кто вернулись с очередного дежурства в укрепрайонах с обмороженными лицами, они только что не удивлялись вслух о том, как так могло случиться подобному в их солнечной долине?
Сергей Калуга как раз и мог бы ответить на такой вопрос. Но знал наверняка, что об этом его никто уж точно спрашивать не собирался.
Вот и сегодня, вернувшись с очередного боевого задания и едва сойдя по алюминиевому трапу с вертолета на горячие плиты аэродрома, как поступил новый приказ:
– Бойцам, сразу после традиционной бани, немедленно следовать в медицинский батальон проходить врачебную комиссию.
Услышав его по радиотелефону, их ротный командир – старший лейтенант Воронцов удивился не меньше других:
– Что за спешка? Хоть бы отдохнуть дали после декады, проведенной на крыше мира – в афганском заоблачном рае – в Припамирье?!
Но приказ есть приказ.
Не покейфовав по-настоящему, в парной, не приняв на себя и по кубометру горячей воды на брата, покорные десантники повзводно потянулись в сторону палаток с, намалеванными на раскосых боках, красными крестами.
…Врачебная комиссия была самой обычной.
После измерения роста и веса, каждого прогоняли через ряд столов с, сидевшими там, врачами. Разве что подольше других задерживались у старшего в этой медицинской карусели – сколь густо седобородого, столь же и плешивого старика.
Розовой физиономией и бугристым носом он напоминал, кого-то до боли знакомого:
– Ну, вылитый доктор Айболит! – наконец дошло до Сергея Калуги, когда старик, сам внимательно всмотревшись в его лицо, довольно потер мягкими пухлыми ладошками.
Точно так, как орудует лапками, севшая на хлеб, муха.
– Молодец, гусар! – не удержался «Айболит» от старомодной оценки состояния здоровья десантника.
Видимым венцом его полнейшего удовлетворения стала процедура вынимания из кармана белого халата – носового платка с последующим трубным звуком, обычно издаваемым обладателями хронического насморка.