Заметив, с какой скоростью волейбольный мяч летит мне в лицо, с
ужасом понимаю, что не успеваю отбить и увернуться, поэтому крепко зажмуриваю
глаза, готовясь к неизбежному.
Сильный болезненный удар перенести на ногах не выходит.
Распластавшись на полу спортивного зала, несколько секунд не предпринимаю
попыток пошевелиться.
Лежа с закрытыми глазами,
пытаюсь пережить противный звон в голове.
— Вознесенская, ты как? Жива? – очень быстро рядом со мной
оказывается физрук. Мужчина лет тридцати-тридцати пяти. В хорошей физической форме,
как и положено физруку, и с милыми ямочками на щеках, от которых большая часть
девушек нашего универа сходит с ума.
— Жива — хрипло выдыхаю, хотя не совсем уверенна в этом. Удар в
лицо мячом был неожидаемо сильным.
Разлепив веки, болезненно морщусь от прострелившей затылок боли.
А может, дело не в мяче, а в падении? Похоже, затылком я
приложилась неслабо.
— Попробуй сесть, – в голосе физрука явно слышится тревога.
Неужели я так плохо выгляжу?
С помощью Константина Сергеевича принимаю сидячее положение и, как
только делаю это, чувствую, как из носа что-то капает. Труда догадаться, что
именно, нет. Кровь.
Блин… Надо же было так глупо подставиться.
— Боже, Даша, ты в порядке?! – подбегает ко мне взволнованная не на
шутку лучшая подруга. Рыжеволосая красавица Карина Лаврицкая.
Заметив кровь на моем лице, Карина испуганно охает. Смотрит с
жалостью и тревогой.
Кисло улыбаюсь подруге, пытаясь её успокоить. Я жива и относительно
невредима. Переживать не о чём.
— Даша, встать сможешь? – спрашивает у меня физрук.
— Не уверена, – прислушавшись к себе, честно признаюсь. Голова
болит зверски, к тому же перед глазами всё начинает плыть. Встать я, может, с
трудом бы смогла, а вот идти – точно нет.
«Только бы не сотрясение», — уныло успеваю про себя подумать, прежде
чем Константин Сергеевич подхватывает меня на руки.
— Пока меня нет, чтобы сидели тихо. Инвентарь не трогать. Не
драться. Ясно? – строго оглядев притихших, столпившихся возле нас девушек,
спрашивает учитель.
Девушки быстро кивают. Мол, услышали, команду приняли, исполним в
лучшем виде.
— Лаврицкая? – не дождавшись кивка от моей подруги, которая
препарировала взглядом нашу одногруппницу Лену Шевцову, из-за которой я,
собственно, и пострадала, лично ей адресует вопрос физрук.
— Я иду с вами, – не спрашивая, ставя перед фактом, отзывается
Лаврицкая и первой идёт на выход.
Путь до кабинета дежурной медсестры проходит мимо меня.
Следующим воспоминанием становится то, как мне светят в глаза, а
затем просят сосчитать пальцы.
— Три, – отвечаю медсестре, и, судя по её удовлетворенному кивку,
верно.
Зрение снова вернулось ко мне. И даже вроде голова стала меньше
болеть.
— Сотрясения нет, но ушиб сильный. Я дам тебе освобождение от
занятий на пару дней. Отлежись дома. Если почувствуешь тошноту или головная
боль усилится, вызывай Скорую. Поняла?
— Да, – послушно отвечаю, косясь на хмурую Карину. Она, в отличие
от физрука, находилась со мной в кабинете. Константин Сергеевич же дожидался
окончания осмотра за дверью, куда его настоятельно отправила Лаврицкая при
поддержке медсестры.
— Хорошо, – удовлетворившись моим ответом, медсестра отходит к
стеклянному шкафчику, роется в нем, а затем, вернувшись, протягивает
обезболивающее. – Выпей.